The Corporation and the Twentieth Century

На специальной сессии 9 марта Конгресс предоставил новой администрации беспрецедентные полномочия по регулированию оборота золота и возобновлению работы банковской системы. 130 В своей первой беседе у камина Рузвельт спокойно заверил общественность, что банки будут методично возобновлять работу и что люди смогут спокойно вернуть свои средства в банк. К 13 марта большинство банков возобновили работу. Но запасы монетарного золота продолжали падать. 131 7 апреля президент издал указ, запрещающий накапливать золото: под страхом штрафа и даже тюремного заключения все должны были продать все монетарное золото Федеральному резерву по официальному курсу 20,67 доллара за унцию. Однако цены на сырьевые товары оставались упрямо низкими, а в Конгрессе продолжалось давление, требующее введения реальной инфляции в той или иной форме. Видя, что на стене написано, Рузвельт 18 апреля согласился поддержать поправку к законопроекту о помощи фермерам, который в то время рассматривался Конгрессом, и которая давала президенту право снизить золотое содержание доллара на 50 процентов. 132 На следующий день, 19 апреля 1933 года, Рузвельт объявил, что введет эмбарго на экспорт золота на неопределенный срок. Хотя официальный курс обмена золота на доллары еще не изменился, США вышли из золотого стандарта.

Оставалась еще одна проблема. Многие контракты, в том числе облигационные, выпущенные самим правительством, предусматривали оплату не в долларах, а непосредственно в золоте. Девальвация доллара не принесла бы пользы, если бы контракты можно было заключать в обход долларов. Пока договаривающиеся стороны пытались решить этот вопрос через суд, Конгресс принял постановление, объявляющее недействительными все контракты, составленные в золоте. Президент подписал его 5 июня. В результате судебные тяжбы дошли до резко разделившегося Верховного суда в 1935 году, где закон был поддержан в решении, ставшем первым из многих эпических противостояний между исполнительной и законодательной ветвями власти в период "Нового курса".

Именно в этот период Рузвельт попал под сильное влияние фермерского экономиста Джорджа Ф. Уоррена из Корнелла. Вместе со статистиком Фрэнком Пирсоном Уоррен обнаружил корреляцию между ценой золота и ценами на сельскохозяйственные товары. 133 Отвергнув более сложную и тонкую количественную теорию денег Фишера, Уоррен продал Рузвельту эту редукционистскую концепцию как волшебную пулю для повышения цен на товары. В своей четвертой беседе у камина 22 октября Рузвельт объявил, что РФЦ начнет скупать золото на мировых рынках (и из внутренних источников, таких как ювелиры и дантисты, которым все еще разрешалось держать золото), чтобы создать управляемую валюту. Каждое утро Уоррен и Рузвельт встречались, чтобы определить цены, по которым РФЦ будет покупать золото. Это было прямым нарушением Закона о золоте 1900 года, который требовал от правительства покупать золото только по официальной цене, по-прежнему установленной на уровне 20,67 доллара за унцию. Джон Мейнард Кейнс обвинил эту программу закупок в волатильности, знаменито пожаловавшись, что "недавние колебания доллара больше напоминают мне золотой стандарт под алкоголем, чем идеальную управляемую валюту моей мечты". 134 На самом деле волатильность в то время не была аномальной, и, как понимали многие современные банкиры и экономисты, проблема заключалась в том, что объем закупок РФЦ был слишком мал, чтобы существенно повлиять на рынки.

С момента инаугурации Рузвельта до середины июля экономика переживала невиданный доселе бум: производство выросло на 78 %, товары длительного пользования - на 199 %, промышленное производство - на 57 %, а фондовый рынок - на 71 %. 135 Почти наверняка это произошло не из-за фактической инфляции, которая только начала ощущаться, а из-за смены режима в ожиданиях . 136 Все считали, что инфляция не за горами, и вели себя соответственно, увеличивая закупки, чтобы избежать ожидаемого роста цен, и перемещая инвестиции в акции. Однако летом администрация начала подавать неоднозначные сигналы о политике экспансии, и с августа начался четырехмесячный обвал, в результате которого производство в обрабатывающей промышленности упало на 31 %, товары длительного пользования - на 48 %, а общее промышленное производство - на 19 %. 137 Настало время для настоящей девальвации.