The Fallout (ЛП)

— Хорошо, что я не слишком близко его знаю. Страсть умирает, когда ты сходишься с человеком ближе. Доказано. Факт, — Браун улыбается девушке, которая незнакома Гермионе, но которая слишком молода, чтобы слушать о любовных похождениях Лаванды или сражаться на этой войне.

Лаванда спит со странным парнем с густой бородой и ярко-зелёными глазами, который минимум на десять лет старше, и которого Браун считает неоспоримо привлекательным. Гермиона начинает замечать, что подобные связи возникают повсеместно, и, наверное, в Хогвартсе люди тоже занимались сексом, но, насколько ей помнится, это происходило не так явно и откровенно. Иногда Гермионе кажется, что она единственная, кто не трахается с другом или незнакомцем — потому что обычно это либо близкий, либо совершенно незнакомый человек, ведь, похоже, на войне есть место для секса, но не для отношений. Все находят этому оправдание: в такое отчаянное время чувства не играют особой роли, но Гермиона считает, что они всё ещё имеют значение.

Сражения, смерть и страх — не повод становиться шлюхой и ложиться с первым встречным на своём пути. Так уж Гермиона устроена: она с трудом может припомнить, когда ловила себя на тех же мыслях, что высказывают её сверстники.

Лаванда с соседкой продолжают хихикать и обсуждать позы и техники, а Гермиона лежит в кровати и наблюдает за тенями облаков на фоне луны. Она думает о том, какой одинокой чувствует себя вот уже несколько месяцев, не имея при этом возможности на самом деле остаться в одиночестве. Размышляет о Гарри и Роне и о том, как счастливы или печальны они могут быть в данный момент. Думает о своих родителях, друзьях, смерти и острых капюшонах, что вырастают в чёрные башни на фоне пасмурного неба и белого дыма.

Иногда она думает о своей крови. Закрывает глаза и чувствует, как та бьется, пульсирует и несётся по венам под кожей. Временами это ощущение заставляет горло сжиматься, и Гермионе хочется плакать. Иной раз она предельно концентрируется на осознании собственной важности и уверенности, дабы сохранить веру в то, кем она является. А иногда, вот как сейчас, она совсем не понимает, что ей чувствовать.

Она теребит край отцовской футболки, в которой ложится спать с девяти лет, и поёт про себя старинные песенки, пока наконец не проваливается в сон.

День: 412; Время: 4

Она совсем не так представляла себе войну. Там, в Хогвартсе, проблемы тоже возникали, но всегда существовали и способ их решения, и время для его поиска. Были страх, опасность, но всё ощущалось иначе. Тогда ей казалось, что её жизнь и дружба с Гарри полны риска. Но сейчас Гермиона понимает: у неё просто не было достаточно опыта, чтобы оценить масштабы той опасности.

Война беспорядочна. Кровава, тяжела и неправильна — что там ещё обычно про неё говорят. Но она беспорядочна. Гермиона мысленно в этом упорствует — ведь она такого ещё ни от кого не слышала. Времени совсем немного, а то, что есть, никогда не используется с толком. Потом наступают затяжные перерывы, когда ничего не происходит, и люди хотят выпустить пар, пытаясь забыть о своём ожидании и о том, чего именно ждут. Им всем требуется больше времени, человеческих ресурсов, исследований, потому что — Гермиона уже знает — войну не выиграть только лишь с героями и энтузиастами.

========== Три ==========

День: 416; Время: 12

— Знаете, о чём я думаю, пока занимаюсь сексом?

— О, Мерлин, — стонет Эрни.

— Не уверена, что мы хотим это знать, — усмехается Лаванда.

— Этот вечер начинает меня пугать, знаете ли, — Дин бросает карты на стол рядом с Эрни и поверх его плеча улыбается Роджеру Дэвису. Тот смотрит на него в ответ.

— Нет, нет… Слушайте. Как думаете, сколько людей в мире сейчас занимаются сексом? Вы знаете? Нет! Нет… Смотрите: когда я занимаюсь сексом, то не могу перестать думать о том… сколько ещё людей в этот самый момент делают и чувствуют то же, что и я? Это как оргия. Только мысл…

— Никогда не участвовала в оргии, но могу гарантировать, что это не…

— Конечно, конечно, Лав, — смеется Джинни, и все подхватывают, несмотря на обиженное выражение лица Браун.

— Это такая доступная оргия, — встревает Роджер. — И всё становится лучше. Чем больше людей, тем лучше секс.

В комнате раздаются смешки и возгласы одобрения, Гермиона покрывается румянцем и качает головой, уткнувшись взглядом в колени.

День: 422; Время: 6

Её рвёт.

Выходить особо нечему, но тело сотрясается в спазмах, пока всё выпитое и съеденное за последние три дня не оказывается на земле. По подбородку стекают сопли, и Гермиона, хлюпая носом, вытирается. От мерзких ощущений на языке она снова начинает давиться, и на ладони выплёскивается зелёная желчь.

— Господи, — жалобно шепчет Гермиона.

У неё нет никакого желания видеть войну, кровь или смерть. Она не приспособлена к этому.

Гермиона не знает имени погибшего и от этого чувствует себя ужасно. Она понятия не имеет почему, но это так. Его имя важно, и жизнь тоже, ведь это было человеческое существо, у него была семья. А теперь он мёртв. Мёртв, мёртв, мёртв, и он заслуживает того, чтобы Гермиона запомнила его имя.