The Fallout (ЛП)

— Да ладно? — он прекрасно всё понимает.

— Засранец, — бормочет Гермиона, заходит в ванную комнату, зажигает свет и выливает воду в раковину. Иногда, когда она думает о темноте слишком много, та её пугает.

— Когда ты раздобыла маггловское пиво? — Малфой возвышается в дверном проёме, опёршись о косяк плечом, его плащ и футболка зажаты подмышкой. Снаружи дождливо и холодно, но дом помнит, что на дворе ещё лето, и сохранил дневное тепло.

То, что он стоит тут почти голый и насквозь мокрый, — нечестно. Его кожа блестит в жёлтом свете лампочки, струйки воды, стекающие с волос на плечи, очерчивают линии груди. Гермиона отмечает, как капля огибает его пупок, как низко на бёдрах сидят его промокшие брюки. Его соски сморщились от холода, а волосы совсем растрепались, пока он стягивал футболку.

— Это не моё, — откашлявшись, Гермиона снова поворачивается к раковине и смотрит, как уходит вода. Во всём доме беда с трубами, ванна в её комнате забилась всего через десять минут. — Здесь новобранцы. Они их притащили, когда начался дождь.

Они поставили бутылки под протечки в гостиной, приспособили все ёмкости, которые только смогли обнаружить. Дом в ужасном состоянии. Гермиона не помнит, бывала ли она здесь раньше, но даже если и да, вряд ли всё было таким запущенным. Когда несколько часов спустя после её прихода дождь возобновился, она решила, что потолок вот-вот рухнет. На нём было не меньше сорока протечек. А учитывая сильные порывы ветра и заглушающий всё шум дождя, она с волнением поглядывала наверх каждые несколько минут.

Всё промокло, стены покрывают пятна плесени, перемежающиеся длинными потёками, сколами краски и отошедшими обоями. Половицы протестующе скрипят при каждом шаге, а некоторые доски либо пружинят, либо насквозь прогнили. Повсюду чувствуется запах гнили и подвала, воздух влажный и тяжёлый. Теперь Гермиона понимает, почему в штабе, едва узнав, куда она направляется, Гарри пихнул ей в руки несколько банкнот и список покупок.

— Подозреваю, стиральной машинки и сушилки здесь нет?

— Я не нашла. Но и в подвал не ходила, — она вскидывает глаза к потолку, затем опускает их на пол, и, похоже, Малфой понимает суть её страхов и начинает смеяться.

Он в хорошем настроении. А она заметила это только сейчас. Её день мог бы быть и получше: спор с продавцом по поводу подходящей краски, оглушение маггла прямо посреди улицы из-за уверенности в том, что он — Пожиратель, прогулка под дождём, раздражающие подвыпившие ребята с коробящими её песнями и игрой на гитаре, так теперь ещё и ночёвка в доме, грозящем развалиться, если они будут слишком много шевелиться. Плохой день. Не худший: он так не похож на её худшие дни, что Гермионе даже кажется глупым считать его плохим. Но уж точно не лучший, и она не понимает, что такого произошло с Малфоем. Она хочет знать, почему он улыбается и ей ли предназначена эта улыбка. Тот ли она человек, с которым Драко желает делиться своей радостью.

И всё же он в хорошем настроении. Полуголый, мокрый и смеющийся, и кто знает, вдруг её день выйдет не таким уж и плохим. Капля скользит по его ключице, ямке у основания горла, животу. Ещё несколько ползут по его левому соску, впадине на груди, путаются в волосах у пупка и пропадают в поясе брюк. Но трогает Гермиона именно ту, что спускается по спинке его носа, — она чувствует влагу подушечкой пальца, ведя ею до самого кончика.

Гермиона смотрит, как он улыбается: левый уголок его губ чуть выше правого, и это всё — для неё. Только для неё. Гермиона скользит пальцем ниже, касается его рта, и улыбка Малфоя исчезает. Она проводит по подбородку, по горлу, и кадык дёргается, когда Драко сглатывает.

— Знаешь, я посмотрел тот канал, — его голос звучит так низко и тихо, что она на мгновение отвлекается от смысла слов.

— Какой канал? — Гермиона слишком увлечена своим исследованием, чтобы удивляться, почему Малфой не трогает её в ответ.

— Музыкальный. Для танцев.

Она усмехается, прокладывая дорожку к его левому соску.

— И что ты об этом думаешь?

Он молчит, пока Гермиона кружит пальцами по нежной коже, потирает её. Неужели они опять играют в ту игру, в которой ей надо заставить его потерять терпение? Едва ли это честно, ведь ей ещё только предстоит спровоцировать его проделать нечто подобное с ней. Эта идея Гермионе очень нравится, но она уже коснулась его и не собирается останавливаться. Потом как-нибудь.

Её руки перебираются к его второму соску, и Малфой снова подаёт голос, хрипло шепча:

— Я понял, почему ты думала, что это весело.

Она смеётся, вспоминая, и её палец замирает на полпути к его пупку. И тогда Драко целует её, одна его холодная ладонь обхватывает её затылок, а вторая скользит по её руке на его груди. Его одежда падает Гермионе на ноги, но она почти не обращает на это внимания. Малфой тянет её на себя и сам подаётся навстречу; его губы гораздо мягче, чем ей представлялось.