The Fallout (ЛП)

В шкафу рядом с холодильником Гермиона находит пачку горячего шоколада и решает остановиться на ней. Она вскрывает упаковку и обнаруживает, что порошок слипся на дне в комки, но тем не менее ставит пакет рядом с тостером и включает чайник. Сначала Гермиона собирается стоять к Малфою спиной, но затем решает, что если она хочет покончить с этой ситуацией, ей придётся столкнуться с любыми возможными последствиями.

Когда Гермиона разворачивается, он смотрит в другую сторону, хотя она готова поклясться: он сверлил её взглядом, пока она стояла спиной. Малфой развалился на стуле и кажется слишком большим, чтобы поместиться на нём. Он вытянул вперёд длинные ноги, одна рука покоится на столе, вторая — на колене. Голова повёрнута чуть в сторону, взгляд устремлён на столешницу. На губе красуется красная трещина, и это «заслуга» Гермионы. Вина липким комом застревает у неё в горле.

Он поднимает на неё глаза, всем своим видом демонстрируя понимание того, что она на него пялится. Гермиона тяжело сглатывает под этим пустым взглядом, в котором нет даже узнавания.

— Я не должна была обвинять тебя.

Рука Малфоя скользит по столу, и он не глядя берёт ярко-красную кружку, устроившуюся в сгибе его локтя. Он подносит её к губам, и голос его звучит ровно и глухо.

— Да.

Делает глоток и наконец отводит взгляд от Гермионы, поджимает губы, ставя кружку обратно.

— Я была… не в себе.

— Это мягко сказано.

— Я удивлена, что ты меня не ударил, — Гермиона честна, хотя это не то, что она хотела сказать.

— А я когда-то так делал? — он снова смотрит на неё, по-прежнему склонив голову.

— Ну, в общем и целом… — смущается Гермиона.

— Я был с тобой груб, Грейнджер, но не думаю, что когда-либо бил.

Гермиона глядит на него в ответ, постепенно осмысляя услышанное.

— Ты был готов.

Его губы дёргаются.

— Гораздо чаще, чем ты думаешь. Мне кажется, ты самая несносная девушка из всех, кого я только знаю.

— Близко к истине.

— Неужели?

— Да. А ты самый невозможный человек, которого знаю я, так что… здесь мы равны.

Он молчит.

— Наверное, мне не стоило тебя бить.

— Это было не в первый раз.

Она прищуривается и указывает на него пальцем.

— Не пытайся выставить всё так, будто ты невино…

— В этот раз был.

— Но…

— Знаю, Грейнджер. До того, как тебя накрыло негодование, я хотел сказать, что, наверное, не был удивлён твоими действиями по отношению к себе. Так что можешь прекратить пытаться выдавливать из себя эти полуизвинения, чтобы облегчить вину.

— Я не чувствую себя виноватой, — вскидывается она, но Малфой не реагирует. — Вовсе нет.

Он выгибает бровь и делает ещё один глоток из кружки.

— Будем считать, что мы квиты.

Она громко фыркает.

— Мой поступок сравняет счёт между нами?

— Последний — да, — хотя он несколько раздражён её вопросом.

— Хорошо. Ничья, — она притворяется, что плюёт на ладонь, и протягивает её Малфою. — Нам надо скрепить это рукопожатием.

Он смотрит на её руку так, словно это требующий извинений грязный домовой эльф, и не столько с презрением, сколько с недоверием поднимает глаза. Гермиона вздрагивает и поворачивает ладонь, чтобы он увидел чистую кожу.

— Здесь ничего нет.

Выражение его лица не меняется.

— Я просто… шучу. Это было…

Она опускает руку, не понимая, то ли это у Малфоя нет чувства юмора, то ли она несмешно шутит, то ли они вообще ещё не достигли той стадии, на которой можно острить. Малфой снова берётся за кружку, Гермиона прочищает горло, откашливаясь, и отворачивается к закипающей воде.

День: 817; Время: 11

— Думаю, враги нужны друг другу.

— Не нужны. Они друг друга ненавидят. Если враг какого-нибудь человека направит на себя свою палочку, этот самый человек запрыгает от счастья, — он многозначительно смотрит на неё.

— И ему будет некого ненавидеть, а людям нужно это чувство, чтобы высвобождать гнев.

— Они могут ненавидеть самих себя, и, возможно, теперь ты наконец замолчишь.

— Враги — это те, с кем приходится сражаться ради достижения желаемого. Если ты без каких-либо сложностей можешь получить всё, что хочешь, то приобретённое не кажется таким уж важным.

— Оно всё равно останется важным. Либо же это не то, чего тебе на самом деле хотелось.

— Но если добиться чего-то слишком просто с самого начала, то, считай, это что-то у тебя уже есть. И значимость быстро теряется. Если ты работаешь ради достижения цели, добиваешься её, ты гордишься собой, и такие успехи ощущаются более ценными.

— Это лишь усложняет жизнь. А зачем такое нужно?

— Так ты больше заботишься о вещах.

— Знаешь, что заботит меня прямо сейчас?

— Думаю, ты намекнул достаточно, чтобы я сообразила.

— Мне кажется, я уже с лихвой настрадался.

— Вполне возможно. Но я всё равно пока не отстану, — он фыркает, и она с улыбкой оборачивается, глядя в окно на качающиеся на ветру деревья. — Потом ты больше оценишь то, что получишь. Именно для этого и нужны враги, Малфой.

День: 836; Время: 17