The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Все были в восторге, потому что Дэвид Боуи приезжал играть Понтия Пилата. Боуи очень далек от моих музыкальных предпочтений, и мне было не очень интересно, хотя я считал его актерскую игру великолепной в нескольких вещах и думал, что он был блестящим выбором для роли Пилата.

В тот вечер все собрались в баре. Апостолы играли свой умопомрачительный репертуар. "Тук-тук-тук..." Люди требовали, чтобы я пошел и взял свой рожок. Наверное, потому что это было ближе к концу съемок и потому что там был Боуи.

Я пошел в свою комнату и взял сопрано.

Я отдалился от актеров и съемочной группы еще дальше, чем раньше. После того как я покинул своих друзей-гнавов в Марракеше, я действительно больше не хотел быть в Марокко. Наверное, я действительно впал в небольшую депрессию.

Мое сопрано стояло на столе, где я сидел один. Я заметил, что ко мне протянулась рука, чтобы взять мой рожок.

Я уже объяснял это раньше, но когда у вас есть редкий музыкальный инструмент, каким было мое сопрано, инструмент, звук которого вам нравится и который невозможно заменить, вы защищаете его так, словно это ваш годовалый ребенок.

Он был продолжением моей души, и никто на планете не имел права без спроса влезать в него и забирать.

Я увидел приближающуюся руку и вскочил. Я очень сильно схватил человека за запястье и почти прокричал: "Кем ты себя возомнил, мать твою?".

Передо мной стоял Дэвид Боуи. Забавно, как работает разум. Я заметил, что у него два глаза разного цвета. Я никогда не видел такого раньше и подумал, не является ли один глаз цветной контактной линзой.

Все остановились и в шоке смотрели на обмен. О нет, что же натворил Лури? Теперь он кричит на нашего гостя Дэвида Боуи?

Боуи посмотрел на меня и улыбнулся, а затем кивнул в знак того, что он понимает, к чему я клоню, и мое поведение оправдано. Все остальные выглядели так, словно хотели повесить меня на месте.

Странно, но спустя годы Боуи показал мне, кем именно он был, щедрым и замечательным способом. Харви Кейтель привел Дэвида на концерт The Lounge Lizards в Village Gate. Они зашли за кулисы, и Дэвид, казалось, был очень тронут этим. Это не было стандартной для шоу-бизнеса фразой "Это было здорово". Потом он пришел к нам в другой раз через год или около того.

Когда я записывал альбом Marvin Pontiac, я пытался создать мистификацию вокруг Марвина. В основном потому, что мне было не по себе от своего пения, я создал персонажа, которым стал Марвин Понтиак. Затем, поскольку я терпеть не могу писать биографию, что, похоже, приходится делать каждый раз, когда кто-то выпускает проект в свет, я придумал для него историю Марвина Понтиака.

Тогда я решил сделать так, чтобы это выглядело более похоже на реальность. Я получил цитаты от таких людей, как Блох и Игги Поп, в которых они говорили о том, какое большое музыкальное влияние оказал на них Марвин, когда они были молоды.

Офис Боуи находился через квартал от моего на Бродвее, и я попросил кого-то передать ему кассету с запиской, в которой я объяснил, что мы делаем, и попросил его написать кое-что, чтобы конкретизировать мистификацию Марвина Понтиака.

Не прошло и пяти часов, как в офис пришел факс на девяти страницах. Дэвид написал сложную историю о том, как он услышал Марвина, когда был еще маленьким, а потом играл с сыном Марвина несколько лет спустя.

У меня больше нет этого факса. А жаль. Такие вещи как-то сами собой пропадают. Это и письмо от Пола Боулза - две вещи, которые у меня были, и я очень жалею, что они не исчезли.

 

-

Мартин Скорсезе был моим абсолютным героем как режиссер. Таксист" и "Бешеный бык" - идеальные фильмы. Я смотрел их сотни раз. Изучал их. Именно поэтому я согласился на роль в "Последнем искушении", чтобы посмотреть, как он работает. Я чувствовал, что он, безусловно, лучший американский режиссер.

Знаете, что говорят о том, что если не узнать своих героев поближе, это приведет к разочарованию, но я не уверен, что это именно так. Хотя с Марти и со мной все вышло странно.

Виллем сказал что-то вроде: "Вы оба необычайно инновационные интроверты, но с противоположных концов спектра".

Меня всегда впечатляла дополнительная работа в уличных сценах в "Таксисте". Они казались такими настоящими. Мне было интересно, как они это делают. Я изучал эти сцены.

Но в Марокко это был настоящий хаос. В фильме есть сцена, где толпа оскорбляет Виллема. Молодой парень, американец, похоже, студент колледжа на каникулах, неловко бросает в Виллема мусор. Парень, занимающийся боевыми искусствами, которому объяснили, что Виллем - Сын Божий, выпрыгивает из толпы и бьет студента. Затем встает над ним в позу каратиста.

Когда мы подошли к ростовщикам, толпа марокканских статистов бросилась к нам, пытаясь достать Виллема. Они не понимают, что это кино, и пытаются достать Виллема. Сдерживать их становится довольно трудно.

В тот день Вик Арго был особенно угрюм и стоял в кругу, который мы создали для защиты Виллема, со сложенными руками. Он не собирался присоединяться и помогать. Он собирался дуться.