The History of Bones: A Memoir: A Memoir

В Таормине очень красиво, но я уже схожу с ума. У меня всего четыре сцены в фильме, а я нахожусь там уже больше пары месяцев. Отель - это очень старый монастырь. Они договорились, чтобы я мог репетировать в соборе. Я прихожу туда репетировать, и это звучит прекрасно. Я пишу там песню "Voice of Chunk", но ходил туда всего два раза, потому что что-то в этом есть призрачное и пугающее.

Не знаю, почему я говорю "чувствует себя призраком". Это было чертово привидение.

В роли великого дьявола я хочу, чтобы мой голос звучал как у Джона Хьюстона в "Чайнатауне". Глубокий и богатый. И я играю роль именно так.

В моей сцене с Уолтером Маттау он говорит, что это ужасная идея. Что даже когда он получил "Оскар", он не изменил звук своего голоса.

Он называет меня Баскетс. Он говорит, что это потому, что я хожу как баскетболист. Кто-то однажды сказал, что даже в "Последнем искушении", в халате и сандалиях, я ходил как баскетболист, весь такой долговязый.

Похоже, Маттау понятия не имеет, кто я такой. Для меня это не имеет значения, но потом я узнаю от его жены, Кэрол, которую я очень люблю и которая ранее дважды была замужем за Уильямом Сарояном, что они с Уолтером смотрели и "Чужестранку, чем рай", и "Даун по закону", причем последний - прямо перед отъездом из США.

С какой стати ему притворяться, что он меня не знает?

В тот вечер, после того как он сказал мне, что все мои актерские решения были неправильными, мы сыграли партию в покер, где Уолтер сказал мне, что все, что я делаю в первые несколько рук, неправильно.

Затем я забираю все деньги, которые у него есть.

 

-

Вернувшись в Нью-Йорк, я столкнулся с Жан-Мишелем в видеомагазине на Лафайет-стрит. Я сказал: "Вилли Мэйс!". Он ухмыльнулся, но говорить не стал. Просто молча ухмылялся.

На самом деле, это не так-то просто сделать. Просто стоять и ухмыляться, не говоря ни слова. Но он просто стоял, смотрел на меня и ухмылялся.

В последний год жизни Вилли я видел его всего несколько раз.

Время до появления видеомагазина было особенно жутким и неправильным.

За несколько месяцев до этого мы пошли в "Одеон" поесть. Он почти не притрагивался к еде, только играл с ней. Ему нравилось выставлять свои деньги напоказ, тратя их впустую. Он заказывал самое дорогое блюдо в меню, а потом разбивал его вилкой, так и не съев. Он покупал костюм за четыре тысячи долларов в Comme des Garçons и в тот же день красился в него. Признаться, я ему завидовал.

После ужина он направляет такси в Ист-Виллидж, чтобы купить наркотики. Это странно, потому что раньше он высмеивал меня за то, что я принимаю героин, но теперь он втянулся, а я перестал, на этот раз, возможно, по-настоящему.

Он купил десять пакетиков, что показалось ему огромным количеством героина, чтобы покупать его в полночь в воскресенье. Это никак не могла быть хорошая наркота, надежные дилеры работали только в светлое время суток. Ночью это всегда было авантюрой. Но около полуночи в воскресенье - забудьте. Шансов получить настоящий героин практически не было.

Меня несколько шокирует мысль о том, что он собирается в одиночку за одну ночь употребить десять мешков уличной дури. Но Вилли всегда был таким с наркотиками, его травка всегда была самой сильной, и он всегда мог нанюхаться кокса больше, чем кто-либо другой, и при этом не выдохнуться.

Мы возвращаемся к нему домой, и он хочет, чтобы я нюхнул пакетик, чтобы проверить, так ли это хорошо. Но я бросил героин и не хочу этого делать. Конечно, я бросаю уже в сороковой раз, но, возможно, в этот раз я действительно бросил, похоже, это держится. Прошло уже несколько месяцев.

Но если бы я захотел накуриться, я бы очень тщательно выбирал наркотики, и это не будет это дерьмо из Ист-Виллиджа поздним воскресным вечером.

Я выливаю немного на зеркало, беру пальцем крупинку и пробую ее на язык. Притяжение остается неизменным.

"Странный вкус".

"Могу я выстрелить?"

"Я бы не стал".

"Какой странный вкус?"

"На вкус просто химикаты. Как будто вам лучше прочистить этим средством слив на кухне".

"Нюхайте".

"Я не хочу".

"Джон Лури отказывается от бесплатной наркоты?"

"Пошел ты. Я тебе не подопытный кролик".

Это продолжалось вечно. Я не мог поверить, что он вообще думает о том, чтобы снимать это.

После той ночи я решил некоторое время избегать его. Казалось, я действительно завязала с героином и не могу находиться в ситуации, когда он рядом.

Я не решался включить эту историю в книгу. Он не такой, каким был, но таким он был в ту ночь.

Смерть Энди Уорхола действительно уничтожила его. Думаю, после этого его почти никто не видел.

Он сильно подсел на героин, но потом я услышал, что он забил на Гавайи.

Он позвонил мне оттуда. Он был вне себя, плакал и рыдал. Он собирался уйти из мира искусства. Подобное уже случалось, когда он был в Италии.

Он умолял меня приехать на Гавайи. Он прислал бы мне билет. Я не могла решить, ехать мне или нет. Похоже, ему было очень нужно, чтобы я приехала, но я не вовремя. У меня были репетиции с группой, которые пришлось бы отменить, и вся эта музыка, которую нужно было разобрать.