The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Я ухожу, останавливаюсь на полпути через столовую и поворачиваюсь к ним лицом. "Палочка!"

Все они стоят, потрясая ложками и мисками с овсянкой.

"Палка!"

Затем я с силой взмахиваю палкой в воздухе, и звук, похожий на свист, заполняет буфетный зал, где сейчас большинство людей смотрят на свою еду и молчат, боясь оказаться вовлеченными в этот ужас, который принесли на завтрак гадкие американцы.

Палочка доверена Паскаль, менеджеру тура. Она была там, когда палочка была обнаружена. Палочка путешествует в гастрольном автобусе вместе с гитарами и рожками. Ей всегда отводится почетное место.

Перед выступлением мы выносим палку на сцену и прислоняем ее к бас-барабану. В центре сцены. После третьей песни, которая является первым перерывом в сете, я поднимаю ее над головой и гордо кричу: "The Stick!".

Группа кричит: "Палка!".

Лучше всего это получается у Дуги, потому что он ростом метр восемьдесят четыре и очень симпатичный, поэтому, когда он делает что-то зажигательное или мачо, это вызывает умиление.

Я объясняю зрителям благородство "Палочки". Некоторые, кажется, понимают.

Примерно через десять дней после этого палочка начинает приобретать определенную ауру. В этой палке действительно что-то есть, ведь мы вложили в нее столько энергии. Она также каким-то образом обозначает группу, ритуал для племени. Икона без религии.

Когда Паскаль оставляет его в Австрии, мы все очень расстраиваемся. Я - больше всех.

Пресса неумолима. Мы заранее предупредили промоутеров, что на саундчек не пустят ни журналистов, ни фотографов, но они повсюду. Мне объяснили, что я буду писать только о группе или о музыке. Это не имеет значения.

Трудно сосредоточиться. Единственное безопасное место - это музыка на сцене.

Группа великолепна. Становится все лучше и лучше. Мы находим что-то новое.

Я заканчиваю интервью в боковой комнате и иду на саундчек в Metropol в Берлине в первый вечер. Дуги и Эрик уже прошли проверку. Я говорю: "Послушайте это" и играю им мелодию, которую я написал после того, как окончательно завязал с героином. В ней есть немного сердца. Дуги добавляет за мной что-то вроде ритма go-go, а Эрик начинает играть. Эрик прекрасно умеет придумывать самые простые и элегантные басовые линии, и примерно за четыре минуты мы написали "Big Heart". Она станет нашей фирменной мелодией, той, которой мы закрываемся, на долгие годы. В тот вечер мы играем ее в переполненном "Метрополе", и толпа сходит с ума.

Я все время пытаюсь дозвониться Лиз к себе домой, но не получаю ни ответа, ни автоответчика. Звоню в разные часы и не могу дозвониться.

Наконец я звоню Сету, который является парнем Ребекки. Они живут в моем доме в квартире Эрика Митчелла наверху. Я прошу Сета постучать в мою дверь и посмотреть, там ли Лиз. Может быть, что-то не так с телефоном. Но я начинаю очень волноваться за нее.

Сет говорит мне, что моя дверь открыта и что там никого нет. Я звоню Сету на следующий день, но дверь по-прежнему открыта, а Лиз не видно.

Я обедаю с Эваном где-то в Германии. В меню есть немецкий и английский языки. Одно из фирменных блюд - вырезка, но написано "Лев".

Официант подходит, чтобы принять наш заказ. Эван говорит: "Лев, это целый лев?"

Официант смотрит на него безучастным взглядом.

Нам это нравится. Мы собираем вещи из отелей, особенно в Италии. Уничтоженные англоязычные инструкции. У меня есть табличка, которую я забрал из отеля в Милане, с надписью:

В СЛУЧАЕ ПОЯВЛЕНИЯ ЗАПАХА ГАРИ.

ПОКИНУТЬ КОМНАТУ БЕЗ ОСОБОГО ВОЛНЕНИЯ.

ИЗ ОЧЕРЕДИ ПО СОВЕТУ ПОРТЬЕ.

ПОЗДОРОВАТЬСЯ С ДРУГИМИ.

Каждый вечер тур-менеджер ставит на пол сцены две бутылки Stoli. Они всегда заканчиваются к концу шоу. Это то, что мы пьем, когда хотим пить. Люди в зале спрашивают, не реквизит ли это, но это точно не так. Я никогда или, по крайней мере, редко напиваюсь во время шоу. Обычно адреналин и концентрация помогают мне оставаться трезвым и ясным. Через полчаса после шоу я уже пьян. После того как все оборудование упаковано, мы идем в ресторан, а затем возвращаемся в отель.

Я никогда не могу успокоиться. Если я с девушкой, это помогает. Если девушки нет, я в бешенстве. Я едва могу это выдержать.

А потом я встаю после часа или двух сна, все еще пьяный и пахнущий как пепельница. Пытаюсь найти все вещи, бросаю их в чемодан и сажусь на поезд до следующего концерта, который легко может оказаться десятичасовой поездкой.

Все это - сплошной туман. Когда я начал писать эту книгу, я позвонил Эрику Санко, чтобы он напомнил мне об историях, которые я, возможно, захочу добавить. Эрик начал пересказывать истории о себе, которые произошли в городах, где, я уверен, я никогда не был.

После выступления в Берлине, в первый вечер тура The Stick, мы ехали на поезде из Берлина в Гамбург. Я помню это лишь смутно, но Рибот рассказал мне об этом несколько месяцев спустя. Это был утренний поезд, и в нем ехали одни бизнесмены. Все были прилично одеты и читали свои газеты. Очевидно, я стоял в проходе, раскачиваясь, с рубашкой, обмотанной вокруг шеи, обнажая волосатый живот, и пел во всю мощь своих легких: