The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Его квартира крошечная. Люди постоянно стучатся к нему в дверь, чтобы узнать, что происходит, нет ли у него чего-нибудь. Они видели, как приехал этот белый человек.

Каждый называет всех остальных "скандалистами".

Его телефон отключен, машину забрали, а через пару дней его выселят.

Кажется, он не против всего этого. Он все еще каким-то образом находится в том свете Будды принятия, но его тело пристрастилось к крэку. "Вот где я сейчас. Это мой путь".

Вместо того чтобы пытаться отговорить его от чего-либо, потому что это бессмысленно, я просто накурился вместе с ним. Несмотря на то, что утром у меня было собеседование и я поклялся себе быть четким. Это казалось меньшим, что я мог сделать. Мы пошли в винный магазин, чтобы купить немного рома, который можно было бы использовать вместо воды в трубке. Парень в винном магазине, протягивая мне сдачу, сказал: "Иногда трубка разговаривает с тобой". Весь район был похож на ашрам для наркоманов.

Около пяти утра я пожелал Руди спокойной ночи. Я понял, что, скорее всего, больше никогда его не увижу. Мне было так хреново, что я выехал прямо на середину задних фонарей грузовика, ехавшего впереди меня. Мне повезло, очень повезло, что у этого грузовика был тот самый съезд с автострады, иначе мне пришлось бы ехать до самого океана, не имея возможности одновременно видеть, вести машину и читать знаки на шоссе, чтобы выбрать съезд.

 

-

Я вернулся в Нью-Йорк и собирался отправиться в турне. Жан-Мишель решил, что хочет устроить мне огромный прощальный ужин в ресторане Mr. Chow's. Это было как-то связано со статьей в Voice, которая затрагивала все мои различные проекты до этого момента. Он поразил меня, признавшись, что завидует всем тем вещам, которые я сделал. Это было совсем не в его стиле.

Он был таким жестким и в то же время таким чувствительным. Он всегда так меня шокировал. Когда он был впереди, он был конкурентом на грани жестокости, а через день проявлял огромную теплоту и ранимость.

Его идея заключалась в том, чтобы объединить усилия и пригласить по десять самых интересных людей, которых мы знали. Тогда это казалось надуманным, но, оглядываясь назад, я понимаю, что ужин действительно был невероятным: Вим Вендерс, Франческо и Альба Клементе, Джулиан и Жаклин Шнабель, Джо Энде, Борис Милибанд, Стив Рубелл, Бьянка Джаггер, Тони Гарнье, Энди Уорхол, Том Уэйтс и Кэтлин Бреннан, Джим Джармуш и Сара Драйвер, я и Лиз. На этом ужине Джим Джармуш впервые встретился с Томом Уэйтсом.

Энди Уорхол был настолько впечатлен, что позже написал в своем дневнике, что это была лучшая вечеринка за последние десять лет. Он собирался начать общаться с художниками, потому что они гораздо интереснее тех людей, с которыми он общался раньше.

В определенном смысле это очень важно. Ваша вечеринка - лучшая вечеринка, на которой Энди Уорхол побывал за последние десять лет.

Но, конечно же, когда записи Энди были переписаны и впоследствии вышли под названием "Дневники Энди Уорхола", мы с Томом Уэйтсом по ошибке превратились в Джона Уэйта, у которого в том году была хитовая песня.

Джон Уэйт присылал в мой офис письма с благодарностью за то, что я превратил его в одного из крутых людей.

 

-

В самолете, летящем в Европу, идет фильм "Сладкие грезы", в котором Джессика Ланж играет Пэтси Клайн. Фильм идет своим чередом, а потом внезапно заканчивается. Совершенно неразрешимая, бессмысленная концовка. Рибот начинает смеяться и громко, чтобы слышали все, кто находится в пяти рядах от него, говорит: "Пэтси Клайн погибла в авиакатастрофе! Наверное, они не хотели показывать эту часть в самолете!". А потом еще раз очень громко смеется.

Первая ночь тура проходит в Берлине. В Берлине есть церковь, сохранившаяся с довоенных времен. Внешние стены изрешечены пулевыми отверстиями времен Второй мировой войны. Когда я впервые проходил мимо нее, забирая кого-то с вокзала поздно вечером, я был тронут почти до слез. Я не ожидал этого, просто во мне всколыхнулось чувство, что там на самом деле произошло.

Мы прилетели из Нью-Йорка тем утром и пытаемся бодрствовать до разумного часа, чтобы преодолеть смену часовых поясов. Мы идем ужинать, а потом отправляемся на размытую прогулку. Мимо вокзала, мимо зоопарка, а потом, когда мы уже подходим к церкви, я вижу ветку дерева, лежащую на земле. Она довольно прямая, длиной и шириной примерно с длинную палку от метлы. На самом деле в ней нет ничего особенного.

Я бросаюсь и поднимаю его. Я держу его над головой.

Я кричу: "Палка!"

Дуги кричит в ответ: "Палка!".

Я кричу: "Палка!"

Все кричат: "Палка!".

"Благословите палочку, которой причитается вся хвала!"

"Палка!"

Поэтому я несу палочку и возвращаю ее в свою комнату.

На следующее утро во время завтрака я спускаюсь в лифте вместе со Стиком. Группа ребят сидит за завтраком в большом, переполненном буфете. Я встаю на стул у их стола. Лица обедающих немцев выглядят почти больными.

Я кричу: "Палка!"

Дуги кричит "Палка!", встает и замахивается на нее своей ложкой.

Рой качает головой и улыбается. Рибот смеется.