The House

В комнате замолчали, а я с облегчением прислонился спиной к спасительной балконной двери. В голову полезли идиотские мысли. То ли я, действительно, случайный свидетель, то ли меня здесь уже поджидали. Где-то отдаленно я даже начинал гордиться собственной персоной – если все это устроено только для того, чтобы произвести на меня впечатление или даже подвинуть к сумасшествию... Надо же, сколько внимания! Но нет, конечно же, все происходящее - результат каких-то дурацких совпадений, густо замешанных на моей личной инициативе. Скорее всего, я просто залез в чужие декорации.

За портьерой заскрипела кровать. Заскрипела не оставляющим сомнений, характерным образом. Спинка в изголовье кровати мерно постукивала о стену. Вот уж это никак не вязалось с моим представлением о старухах. Но, может быть, я ошибаюсь? Осторожно подвинувшись, я коснулся пальцем зазора между портьерами. Меня передернуло и повело в сторону. Картина, открывшаяся мне, своей неэстетичностью почему-то напоминала бойню. Наверное, неотвратимой и циничной прямолинейностью, которая так присуща убийству. Массивное тело старухи, стоящей на четвереньках головой к балкону, тряслось под напором сзади молодого чернокожего с запрокинутой к потолку головой и слегка выпученными глазами. Мне показалось, что он улыбается. На мой взгляд, сцена не годилась даже для порнографического фильма, потому что в ней не было, пусть даже извращенной, эротики, а только деловые отношения мясника и свиньи. Впрочем, это я пытаюсь изобразить отвлеченно-саркастический взгляд на происходящее, на самом же деле возбуждение и отвращение вместе, как при виде утопленника, закружили мне голову. Я снова отступил от портьеры. Оставалось только ждать. Каким-то непонятным образом все то, что произошло в той, другой квартире показалось мне бесконечно далеким и, возможно, случившимся не со мной. Вернуться туда не было никакой возможности. Я поневоле вспомнил Джулию, с ее разными реальностями. Вот тебе и другая реальность!

Внезапно что-то изменилось. Лишь через секунду я сообразил, что именно: за моей спиной потушили лампу-солнце. Я оказался в почти полной темноте. Веселенький мотивчик нелепого приключения, который я насвистывал себе под нос, внезапно оборвался. Мне стало страшно. Кто-то там, за балконом, наблюдал за мной. И зачем-то выключил свет. Конечно, Джулия не могла не заметить моего исчезновения. До этого момента я чувствовал себя как человек, на глазах у толпы упавший в лужу, но усердно сам над собой смеющийся. Поэтому толпе должно казаться, что, может, упал он и случайно, но уж теперь ведет себя соответственно и юмор ценит, и еще задом по луже поводит, благо, все равно мокрый. То есть ситуация хоть и глупая, но житейская и ему самому чем-то симпатичная. То есть пытается заставить толпу смеяться не над ним, а только вместе с ним. А вот сейчас мне стало страшно по-настоящему. Лужа значительно глубже, чем это представлялось. Зыбкое болото с пляшущими огоньками. Даже сцена передо мной изменилась – темнота за спиной сделала свет, падающий через зазор, помигивающим, звуки и движения - зловещими, ведьмовскими. Да и участники ее казались персонажами древнегреческих мистерий. А за спиной у меня была грозная и какая-то грязная темнота. Мне захотелось прислониться к чему-то более надежному, чем хлипкая и прозрачная дверь, но я боялся пошевелиться – представление на кровати закончилось и, судя по звукам, черный участник мистерии надевал штаны. Однако и стоять на прежнем месте я не мог. Глупо, конечно, но я физически ощущал, как темнота за моей спиной сгущается в невообразимое и опасное Нечто. Хуже всего было то, что я не мог встретить опасность лицом к лицу: поворачиваясь, я бы зацепил портьеру плечом и выдал себя.

Дальше, по-моему, началась комедия. Как человек, которому попала в нос пылинка, но громко чихать в публичном месте не хочется, я держался до последней возможности, стараясь отвлечь себя от этого притаившегося сзади. Тут, видимо, каким-то непроизвольным движением, я прижал дверь чуть сильнее, и она поддалась назад. Я уже почти чувствовал как Нечто смыкает у меня на шее свои руки, щупальца, удавки. Ну чихать, так чихать! Судорожно вжав голову в плечи и не понимая, что делаю, я рванулся вперед.

От балконной двери до кровати было шагов пять. Я пролетел их в одно мгновение. Голая старуха с редкими и плохо крашенными растрепанными волосами сидела на кровати, свесив ноги, лицом ко мне. На полдороге я споткнулся, не смог затормозить, и влетел прямо меж расставленных коленок, уткнувшись лицом в траченную временем жирную грудь. Негр, уже стоявший у двери, от неожиданности резко рухнул на пол и дисциплинированно прикрыл голову руками. От старухи пахнуло потом. Она погладила меня по голове, видимо, тоже от неожиданности, и только потом оттолкнула. Я сел или, скорее, осел на пол.