The Kids Aren't Alright (СИ)

— Марк, сядь, — шепнул ему отец.

— Ты слышал, что он сказал? — задыхаясь от ярости, воскликнул юноша.

— Я слышал это ещё месяц назад, — мрачно ответил Ник, — и я обещаю, — понизил он голос так, что было еле слышно, что он говорит, — он не доедет до федеральной тюрьмы.

Марк непонимающе посмотрел на него.

— Она была матерью моих внуков. Для меня это — дело чести, — похлопал Ник сына по плечу.

Эти слова, кроме Марка, услышала Эллен Полье, на всех слушаниях сидящая позади Ника. После заседания она подошла к Конелли-старшему.

— Ник, — строго глянула она на него, — ты хочешь убить этого сукиного сына?

Тот был настолько уверен в правильности своего решения, что без страха кивнул.

— Я дам тебе расписание своих смен. Приходи, когда будет удобно, — неожиданно для Ника сказала Полье.

— Спасибо, Эллен. Я приду после того, как ему зачитают приговор.

*

Приговор не удивил и не обрадовал никого из присутствующих, даже самого Санчеса — ему дали обещанный пожизненный срок без права досрочного освобождения, на которое маньяк по только ему понятной логике рассчитывал. Присяжные вынесли вердикт за час, и то, большую часть этого времени они недовольствовали недоступностью смертной казни.

Но участники заседания всё равно аплодировали, плакали и обнимались — хоть суд и не решился отправить Санчеса к праотцам, он больше никому не мог причинить вреда.

Выйдя из зала суда, Марк шепнул отцу на ухо:

— Помнишь, что ты говорил мне тогда?

— Естественно, — кивнул Ник, указав сыну на скамейку, — я хочу сделать это сегодня. Ублюдок и так слишком долго коптит небо.

— Я пойду с тобой, — заглянул ему в глаза Марк, — завтра я улетаю в Нью-Йорк для записи демо, поэтому хочу завершить все дела.

— Я знал, что ты захочешь пойти. Я горжусь тобой, — горько улыбнулся Ник.

Марк на это улыбнулся ему неуверенно. Он никогда до этого не слышал от отца подобных слов и ему было странно осознавать, что для того, чтобы завоевать расположение отца, ему пришлось стать соучастником в убийстве.

*

Конелли приехали в следственный изолятор поздно вечером, одетые во всё чёрное. Ник нёс с собой маленький пакет, содержимое которого наотрез отказывался показывать Марку. Подойдя к тюремным воротам, Николас позвонил Эллен, которая беспрепятственно провела мстителей в изолятор.

— Я знала, что вы придёте, — с той же гордостью, что и Ник, посмотрела она на Марка, — он сидит в «одиночке» номер восемь, я отвернула от неё все камеры. Никто не хватится выродка до утра. Дерзайте. Когда закончите — позвоните, — отворив тяжёлый замок, Полье пропустила Ника и Марка в камеру и тут же закрыла дверь.

— Эй, кусок дерьма, вставай, — сквозь зубы процедил Ник.

— А я и не спал, — весело произнёс Санчес, — чем обязан, офицер Конелли?

— Я пришёл сделать то, на что не решилась власть, — развязывая принесённый пакет, сказал Ник.

— Убить меня решил? — уже откровенно рассмеялся маньяк, — думаешь, это так просто?

— Ну, тебе же было просто убивать Джейми, — подал голос Марк.

— Ты всё никак не успокоишься по поводу этой толстой суки? — закатил глаза Санчес, — расслабься, парень, я оттрахал её так, как ей и не снилось. Хоть перед смертью она познала, каково это — быть с настоящим мужчиной, а не с сосунком. Но она была плохой шлюхой, не выдержала и двух заходов, её дырка превратилась в месиво из мяса и крови, а сама она поехала кукухой, валялась как драная тряпка, коей она, собственно, и являлась, а я её пинал, пинал и пинал, что было мочи. Но могу обрадовать тебя — она стала одной из моих любимиц, никто так не рыдал и не завывал как она.

Марк, не мигая, смотрел на него. Он был настолько зол и напуган, что не мог пошевелиться.

— Грязная ты сволочь, — прошипел Ник, — знаешь, что это? — потряс он перед носом психа оранжевой тканью.

— Не знаю, и знать не желаю, — усмехнулся Санчес.

— Это платье, в котором Джейми была на выпускном, — мгновенно узнал вещь Марк.

— Ты думаешь, мне есть какое-то дело до её шмотья? Можешь засунуть его себе в зад! — крикнул Санчес.

Не в силах больше сдерживаться, Марк подлетел к маньяку и со всей силы ударил его в челюсть. Тот, не ожидав, что посетители так резко перейдут от слов к делу, завалился на кровать.

— Пап, кончай этого ублюдка! — срывающимся голосом воскликнул Марк.

Ник, сориентировавшись, отбросил платье, подбежал к Санчесу, сел ему на бёдра и крепко схватил за руки. Марк, взглянув на лежащий на полу всполох оранжевого шёлка, поднял его, скрутил в жгут, обошёл Санчеса и накинул получившуюся удавку ему на шею.

— Теперь ты прочувствуешь всё то, что чувствовали эти девушки, — натягивая ткань, прошептал он маньяку на ухо.

Тот, пытаясь вырваться и освободить шею, начал выкручиваться, но Ник, регулярно занимающийся тяжёлой атлетикой, был сильнее его.

Марк, хорошо слыша и чувствуя всё, что происходит с Санчесом, специально то чуть ослаблял, то с новой силой натягивал удавку, продлевая его агонию. К сожалению, даже праведное убийство не может длиться вечно, поэтому меньше, чем через десять минут, Санчес безвольно повис на скрученном платье.