The last of the real ones (СИ)

Также им известно и про Вашу жену. Кайла Пиксис охотно поделится подробностями о покушении на ее жизнь и жизнь ее дочери, а так как Вета Фойл была сумасшедшая, то ответственность за ее поступки понесете Вы. Как и ответственность о сокрытии ее болезни и животном содержании ее в поместье. Я засвидетельствую эту информацию, если Вы попытаетесь меня шантажировать. Ваша жена наняла убийцу и подослала его в дом к офицеру Пиксису (как минимум пять лет тюрьмы), Кайла Пиксис получила тяжелое ножевое ранение (еще три года), да и порчу личного имущества никто не отменял.

Разведкорпус также осведомлен о Вашем плане по «чистке» палаты лордов при короле, ну, а тут опасно прикидывать годы, вдруг виселица окажется более милосердной. Солдаты во дворце уже имеют при себе небольшую папочку Ваших темных делишек.

Таким образом Разведкорпус является опасным обладателем очень личной и важной информации о Вашем бизнесе, личной жизни и политических взглядах, оттого прошу отнестись к письму серьезно. Ваше положение сейчас полностью зависит от того, как тщательно солдаты будут держать язык за зубами и от Вашего благоразумия (если оно у Вас вообще есть).

Есть предложение.

Разведкорпус НЕ будет освещать в массы информацию о Вашей деятельности, не будет идти в суд и не будет угрожать Вашей жизни. Взамен Вы отмените приказ о поимке Эрена Йегера, отзовете полицию с территории штаба Разведкорпуса, отпустите командующего Эрвина Смита и легализуете деятельность разведчиков внутри стен. А пока все свидетели и источники информации останутся анонимными и на руках у Разведкорпуса. У Вас есть время до завтрашнего дня, иначе Ваши заслуги перед королем тут же померкнут под Вашими махинациями. Митра охотно примет на рассмотрение такое заявление.

P. S.

Я, Софи Лесс, отказываюсь более работать в Вашем поместье. Свои деньги я заберу и больше не вернусь в этот чертов сумасшедший дом.

Страшный вопль вырвался из груди Артура, и письмо тут же было разорвано на мелкие клочки.

***

Темно. Сыро. Воняет гнилью. А нет, это не гниль. Так пахнет поданный десерт.

На побитой у краев тарелке лежало одно единственное яблоко. Красивое, красное, с большим черешком, на конце которого трепыхался зеленый листок. Яблочко блестело, как полированное, а у девушки текут слюни. Она хочет есть, ее ужасно крутит от голода. Но.

Смрад. Трупный запах облаком окутал голову, отчего в глазах щипало и хотелось плакать. Яблоко выглядит вкусно, но оно гнилое внутри.

— Скоро принесут нож. Подождите, майор Кайла, — мужчина встал за спиной девушки и подал ей платок. — Вот, чтобы не испачкать Вашу форму.

Он подал платочек с маленьким цветочком в углу, и Кайла механически положила его на колени. Вдруг на столе загорелась свечка — стало светлее. На грязно-серую, полную пятен неизвестного происхождения скатерть упал ядовито-желтый свет свечи. А яблоко не отбросило тени. Кайла бессмысленно, беспомощно и безропотно всматривалась в блестящий свежестью и красотой плод, пока живот не издал громкий животный рев. Мужчина за ее спиной удивленно усмехнулся.

— Ого, какой зверский аппетит у Вас. Или это он не из-за голода. Скорее всего, так и есть, — он ровной поступью обошел Кайлу, сложив руки за спиной, стал напротив нее. Кайла подняла глаза.

Опять хотелось плакать. Но уже не из-за въедающейся гнили, а от страха. Черный силуэт, ужасно высокий и тощий, стоял перед ней на другом конце стола. Вместо глаз — два белых пятна, как дырки, невозможно было понять, куда это существо смотрит. Края силуэта плавно расплывались, сливаясь с чернотой пространства, словно он мог в любой момент в нем раствориться. Кайла смотрела на него не отрывая глаз. Ей хотелось кричать, плакать, убежать, сделать хоть что-то, но руки спокойно лежали на коленях, а рот даже не открывался. В голове были какие-то абстрактные черно-белые силуэты людей, которые потом растекались в уродливые кричащие рожи. Эти рожи так и застывали в немом крике, пока их не поглощало чернильное болото, а потом снова все сначала. Кайле казалось, что в комнате есть кто-то еще — пламя свечи легонько затрепыхалось, и на стол приземлился длинный, испачканный в крови нож. Силуэт напротив издал что-то на подобии смешка.

— Был только такой, уж извините. Кстати, помните его? — как же забыть такое. Рука девушки сама потянулась к острому предмету, пока Кайла беспомощно наблюдала за этим, казалось, со стороны. Пальцы мертвой хваткой обхватили рукоять, и в эту же минуту ее живот пронзила адская боль.

— Кайла! Ну же, очнись!

Из ее живота хлынул поток крови, заливая форму, платок и даже скатерть. Она с ужасающей скоростью струилась по ногам, громко разбиваясь о мнимый черный пол. Рука с ножом задрожала, но Кайла даже не вскрикнула. Она отрезала от яблока маленький кусочек. Он упал на тарелку и тут же съежился, потемнел, словно ему не один десяток лет.

— Приятного аппетита, майор.

— Жгут! Перетяните тут! Сейчас…