The Last station

Чтобы не думать об этом слишком долго, потому что его настроение стало более нестабильным после того, как доктор заменил ему таблеточки, и он стал чаще расстраиваться и уходить в себя, Павел переключил внимание на всё ту же Мать-Природу. Когда-нибудь он запомнит её имя. Стоял равномерный гам, словно на рынке сельхозпродукции. Разговоры заполнили всю комнату отдыха, большинство из которых было монологами. К его удивлению, Луиза тоже была там, сидела поодаль чуть задумчиво и вроде бы поглядывала на него, словно бы решаясь подойти. Но эту мысль он сразу отбросил подальше. Даже в растянутой по-домашнему футболке и разбросанными по плечам волосами, он не знал, чего от неё ожидать. Какое-то предчувствие подсказывало держаться подальше.

К его удаче, среди девушки, снующих медсестёр, санитарок, и прочих пациентов, что занимались своими делами, была и Мать-Природа. Она забилась в угол и смотрела на шероховатость больничной стены, как будто это был морской пейзаж Айвазовского. Взгляд её был более-менее осознанным, заинтересованно следящим. Паша достаточно всё проанализировал, прежде чем оставить недоеденную пресную кашу и пойти в сторону сестрицы по несчастью, игнорируя зеленоглазую девушку в другом конце холла. Когда он подошёл, и тень его легла на лицо Матери-Природы, она обратила на него внимание.

– Я присяду? – спросил он.

– Только тихо, – пришикнула она.

Паша неуклюже приземлился на пол рядом с ней. Достаточно близко, чтобы её слышать, и достаточно далеко, чтобы не приносить дискомфорт им обоим. Подсознательно он уже сам попытался проникнуть в её голову и понять её подход. Взгляд его прошествовал той же дорогой до ближайшей стены, на которую таращилась девушка. Внешняя отделка напоминала покрытую сталактитами пещеру – выровненную, но на месте дыр оставались бугры краски. Кажется, это называется декоративной штукатуркой.

– Что показывают? – искренне задался он вопросом. Может, он последует её примеру завтра: просто усядется и будет смотреть один и тот же канал на рельефах стены. В его заинтересованности ведь нет никакой тайной подоплёки? Он надеялся, что не напугал девушку и не показался ей грубым. С новыми знакомыми всегда существует этот страх.

– Где? – повернулась девушка, уперев свои высохшие глазницы в парня. Несколько капилляров лопнули, и с такого расстояния Паша мог их все рассмотреть.

– А на что ты смотришь тут? – кивнут он в том же направлении.

– Тебе не увидеть, – заключила она. – Здесь проходит путь паука.

Паша прикинул в уме и смутно вспомнил только одно понятие «пути паука», как и «пути пчелы», как и «пути муравья», но вряд ли Мать-Природа сейчас говорила о «путях познания» по Френсису Бекону.

Путь паука, по Бэкону, – получение знания из «чистого разума», то есть рациональным путем, взглянуть на проблему изнутри и понять её суть. Пауки «ткут паутину мыслей из своего ума». Путь муравья – метод получения знаний на практическом опыте, сборе разрозненных фактов, доказательств; полная противоположность пауку. Путь пчелы – идеальный способ познания, – брать достоинства паука и муравья и избавляться от их недостатков – то есть, сбор данных, накопление опыта и посредством этого создание чего-то нового.

Павел обладал мышлением пчелы, поэтому предположил:

– По этой стене проходят пауки?

– Да.

– И ты их ждёшь?

– Обычно, стоит мне отойти, они тут же выползают и ищут выход наружу, но они заблудились, – произнесла она и указала на окошко. – Мне никак не удаётся дождаться их.

– Не думала… – Павел принял участие в её бреде, – что они боятся тебя? Как и других людей. И просто ждут, пока никого не будет, чтобы пойти по своим делам?

– Нет. Они не боятся, – зачем-то передразнила девушка и улыбнулась шальной улыбкой, переводя внимание к стене. – Я точно знаю, что страх им неведом. Они ждут момента, чтобы напасть. Но я всего лишь хочу выпустить их на волю.

Павел еще раз перевел взгляд на закрытое решеткой и не открывающееся даже для проветривания окно, через которое видно задний дворик. Лучи солнца красиво пробирались сквозь занавески.

– Понятно.

На этом их разговор закончился. Паша ещё некоторое время посидел с ней, думая о своём, затем заскучал и вернулся к завтраку.

***