The Last station

Как ни странно, событий здесь происходило меньше, чем в знаменитом романе Кизи. Рутина успокаивала и затягивала, и будь у Паши пару лишних талонов на кислородные коктейльчики, он бы принял это место за санаторий. Каждый день у них групповые занятия. Если призадуматься, то можно прийти к выводу, что на таких занятиях действует правило: «по одной травме в день». То есть, доктор Инга знает обо всём послужном списке пациентов и классифицирует группы по схожим травмам и аддикциям. Сегодня слово у «неконтролируемой агрессии». Звездный час Макса, Дениса и пары других. Павел и не вслушивался, несмотря на то, что прицельный взгляд врача не отпускал его весь час. До мурашек. И пусть слезливый рассказ Макса вызывал в нём самом отторжение, а от шутливой манеры торчка-Дениса хотелось хмыкнуть и закатить глаза, он смирно высидел весь срок. В нём достаточно человеческого такта, чтобы не перебивать других.

После терапии их кормили и изредка определяли счастливчиков, кому показан массаж или иглоукалывание. По желанию и при хорошей погоде, местные садовники-самоучки выходили к своим клумбам. Сегодня Павлу не повезло ни там, ни тут, и он отправился набивать брюхо по-армейски здоровой пищей. Невкусной, но питательной.

После еды положен отдых, и Паша уединился в собственной каюте, из которой уже выписали ночного пациента, и тревожно читал книгу, которую ему дал доктор Крашник. Следующий индивидуальный сеанс через три дня, и парень в душе надеялся, что, дочитав эту, он получит новую. Но опять же, его беспокоило, что это лишь мнимая исключительность.

Ближе к вечеру их ждал ещё один прием пищи. От него можно отказаться, чем Паша и пользовался, вырывая для себя лишний час. Такими темпами он провёл в палате весь день и почти забыл, что он вообще-то в больницу для психически больных не отдыхать пришёл.

Осознав это, Паша почувствовал вину и стыд. Да, стыд за то, что получает удовольствие.

Неприятное послевкусие сопровождало его до ночи, пока он окончательно не заснул.

Часть 6. Галлюцинации

«В её глазах раскинулась долина одиночества», – подумал меланхолично Паша, когда в один из дней к нему подсела Мать-Природа. Сама. Настроение у него было довольно разбитое. За окном ливень отбивал концерт AC/DC; пациенты, за исключением единиц, ходили унылые и погрязшие в своих переживаниях. Дождливая погода шла на пользу разве что растениям. Если Вы понимаете, о чём он.

Мать-Природа, возможно, тоже переживала какую-то свою трагедию, но Паша не спешил спрашивать, потому что был слишком занят едой и не хотел перебивать аппетит историей о членистоногих. Наконец, пустой взгляд девушки нашёл в парне отклик, и он отложил ложку, чтобы спросить:

– Что-то произошло?

Девушка не ответила. В голову пришла мысль вскрикнуть, чтобы вывести её из сопора хотя бы на пару секунд, но он этого не сделал. Потому что посмотрев вокруг, он не увидел причин сейчас нарушать и без того утопическую атмосферу.

Дождь – это, возможно, не о погоде, а о состоянии души.

***

С Матерью-Природой получилось кое-как поговорить, и как он и ожидал, проблема была в пауках. Они не желали выходить, когда непогода разрывала небо на части. Потому и Наташе (он всё-таки тайно записал её имя на своей ладони фломастером, чтобы не забыть) было нечем заняться. В свою очередь Паша хотел бы предложить им посмотреть фильм или попить пиво. Мог бы одолжить ей телефон с бесполезными играми, отнимающими только время. Мог бы предложить приготовить пиццу и выпить кофе, чтобы отвлечь довольно молодую девушку от грусти, но не мог. Именно по таким моментам он скучал, когда понимал, что здесь его руки буквально связаны.

– А чем ты здесь ещё занимаешься, кроме охоты на пауков? – спросил он тогда. Он сам слонялся от скуки и с радостью послушал бы о дюжине не менее бесполезных дел, которыми занимали себя другие пациенты. Вместо ответа девушка увлеченно заглянула ему в глаза и сказала:

– Пойдем, покажу.

И увела его в свою каюту. Под всевидящим взглядом врача и остальных.

***

Когда на следующий день во время дневного сна к нему в пустой комнате отдыха подсела Луиза, Павла это почти шокировало. Но внешне он себя не выдал.

– Чего тебе? – обломал он все добрые мотивы несостоявшейся подруги. Он всё ещё помнил, как она накинулась на него в пылу пустяшной ссоры, из-за чего их обоих посадили в одиночки.

– Да ничего. Подойти уже нельзя?

– Нет.

– Почему? – спокойно спросила Луиза.

– Потому что я опасный псих и хочу посидеть в одиночестве, – таким же будничным тоном проговорил Паша, продолжая раскрашивать детские картинки мокрыми кисточками. Удивительное изобретение – просто мочишь бумагу водой, а она сама покрывается цветными пятнами. Не очень разумное применение химическим элементам и знаниям об их свойствах, хотя что-то в этом есть.

– Не разбрасывайся здесь таким словами, – упрекнула его девушка почти на десять лет младше. Он фыркнул.

Будь у Паши право выбора, он бы уже закончил эту беседу, но у Луизы было другое мнение, и молчание парня сподвигло её саму заполнять образовавшуюся тишину: