The Last station

Она мельком всматривалась в идущих навстречу пациентов, как бы отсеивая безвредных. Кто угодно мог прервать её на полпути к цели и нарушить заданный маршрут. Маршрут, который придётся построить заново, а ещё раз спокойно наблюдать, как повсюду разбегаются пауки, она не сможет. Благо, Паша помог ей собрать их воедино. Удивительно, как у него это получилось.

У них в холле есть вид из окна. Этот не из тех видов, за которые доплачивают при выборе квартиры. Это вид на стену соседнего здания. Белый идеальный кирпич. У любого другого эта картина отбивала бы всякое желание фантазировать.

Но ей даже не нужна фантазия. Эта девушка и так видела, как по той стене каждый день на рассвете проползают сотни паучков. Огромная чёрная мочалка с лапками. Но стена соседнего здания после проползшей колоннады чище не становилась.

Наташа пыталась успеть, чтобы не проворонить их и в этот раз выпустить на свободу большим трудом пойманных паучков, которые сейчас лежат в клетке короба.

Нужно поспешить.

Тапочки шаркали по бетонному полу и ставили в известность работающих о передвижении одной из пациенток. Никто, как всегда, не обращал внимания. Точнее, делал вид, что не обращал.

Она маниакально оглядывалась, в надежде подловить кого-то из них.

В этот раз тоже никто не попался. Девушка проследовала до дальнего стола и, прижав коробку к животу, опустилась на скрипучий диван.

Она должна успеть открыть окно с единственной ручкой на этаже и выпустить членистоногих через решётку, пока строй им подобных не нагрянул. Если не открыть окно в нужный момент, чтобы выпустить их, они разозлятся и нападут на неё.

Её уже кусали пауки. На ноге прямо на уровне щиколотки вздутый белый пузырь. Сегодня ночью она его вскроет, пока там не созрело новое поколение пауков. Тапочки сдавливали то самое место на щиколотке и приносили жжение. Но пока тапочки на ногах, пауки не смогут вырваться. Поэтому она их не снимала.

Очень сложно держать в себе маленьких паразитов и быть единственным органическим препятствием между ними и остальным миром. В каком-то смысле она беременна пауками.

Но никто не должен знать. Никто не смог бы узнать. Потому что чтобы узнать, нужно увидеть.

Когтистые лапки повсюду. Из кулера в стаканчик с водой падают паучки. Волосы санитара, чёрные и вихрастые, покрыты пауками.

Кажется, за шиворот шаловливым волоском тоже уже заполз паук.

Она попыталась ловким рывком хлопнуть себя между лопаток.

Санитары позади учтиво громче заговорили друг с другом.

Она хотела сохранить профессионализм и потому не сообщала об эпидемии пауков в их больнице. Пауки притягивали неприятности, как будто указывая проторенный путь чему-то более ужасному. А ещё пауки уходили самыми первыми из здания, которое вскоре обрушится или загорится. Пауки повсюду. Под кожей. Скоро они будут лезть из её глазниц, ушей и остальных щелей, если их не выпускать на волю. Женщина запустила руку в свою причёску, поскребла ногтем по коже, а затем посмотрела на пальцы. Под ногтями торчали паучьи лапки. Слишком поздно…

Женщина не выдержала и выронила коробку из рук. Крышка слетела одуванчиком и плюхнулась на пол с глухим ударом.

***

Крик разрезал воздух и пронзил слух Павла прежде, чем он успел прикрыть ухо плечом. Он обернулся на звук. Мать-Природа кричала, маниакально ползая по полу и сгребая в объятия ковровую пыль. Всё безуспешно.

Он попытался проникнуть ей в голову, проследить за направлением её глаз, за движениями рук, чтобы представить, насколько же ужасную картину она сейчас видит. Получалось, но с трудом. Поразительно.

Паша забрал свою тарелку и флегматично переместился за свободный столик, пока большая часть пациентов наблюдали за стараниями Наташи. Её белый комплект мешковатой одежды непривычно мялся, её ломало в неудобные позы. Глаза блестели. Отчаяние тонкими волнами расползалось по комнате.

Такое явление хоть немного разбавляло рутину их больнички. Не смотреть же вечно, как невменяемому связывают руки, чтобы он не расстегивал памперс и не кидался в других фекалиями. А так, хоть какая-то драма. Девочка с пауками. Трагедия, запертая в одной лишь голове.

– Обалдеть, – прокомментировал женский голос, и рядом с Пашей присела Луиза. Он заметно вздрогнул, а затем внутренне осудил девушку за то, что из-за неё потерял некую философскую нить от созерцания происходящего.

– Угу, – сдержанно поддержал он, ибо ничего более в голову не пришло.

– Больно на это смотреть, – заметила она, бросив взгляд на Пашу, но тот так и не повернулся. Затем она продолжила: – У неё психоз?

– Он самый.

– Разве тебе её, ну, не… жалко?

Павел поднял слишком резкий взгляд, и, вероятно, тем самым заставил Луизу отступиться от своих слов.

– Я имею в виду… Я видела, что вы часто были вместе эту неделю. Некоторые считают вас парочкой, то есть, то, как вы терлись там в углу, перешептывались… Ну, то есть, конечно, кому вообще есть до вас дело? Я не думаю так, хотя, может, вы и подружились. Не могу утверждать.

Павла это уточнение только запутало. Волнение Луизе не шло на пользу. Выражение лица его сменилось на почти презрительное.