The last tycoons: the secret history of Lazard Frères & Co

Затем появились статьи, в которых сообщалось, что партнеры по работе становятся все более беспокойными и злыми. Им надоели разногласия между Мишелем и Брюсом, которые начали вредить бизнесу. Также появились сообщения о том, что Брюс близок к достижению соглашения с государственным французским сберегательным банком Caisse d'Epargne, который выступит в качестве "якорного арендатора" для IPO, купив 5-10-процентную долю в Lazard по цене IPO. В обмен на это банк получит место в совете директоров Lazard и дополнительную поддержку для совместного предприятия Lazard и CDC Ixis, инвестиционно-банковского филиала Caisse d'Epargne. В очередной раз Брюс нашел способ соблазнить иностранный банк; кроме того, он совершил пиар-переворот в своей борьбе с Мишелем, заручившись поддержкой одного из представителей французского истеблишмента.

В то время как раз набирал обороты процесс размещения акций. Затем Мишель заявил в интервью Financial Times, что он "просто пытается сделать то, что лучше для фирмы: чтобы она была единой без меня в государственном проекте или единой со мной в частном проекте". Он добавил с придыханием примирения, что Брюс ему нравится. "На самом деле я очень восхищаюсь интеллектом и динамизмом Брюса Вассерштейна", - сказал он. "На самом деле он мне нравится, и это самое смешное. Настоящая проблема заключается в том, что мы по-разному представляем себе будущее Lazard. Он хочет, чтобы компания стала публичной и подчинялась правилам и обязанностям, соответствующим этому статусу, в то время как я очень привязан к концепции частной фирмы, состоящей из партнеров, работающих на благо клиентов". По его словам, эти "непримиримые концепции" разрывают фирму на части. "Сплетни похожи на вопрос "Вы разводитесь?", который задают каждый день", - продолжил он. "Я уверен, что это нехорошо". Но поскольку ему предстояло получить сотни миллионов долларов в результате успешного IPO, он воспользовался случаем, чтобы отметить стойкость фирмы. "Если вы посмотрите на отзывы в прессе, вы должны быть впечатлены тем, что аура этого места очень велика", - сказал он. "Она помогла нам пережить трудные времена и, возможно, поможет довести дело до публичного размещения акций". В личном плане он признал, что потенциальная продажа его родового дома "разбивает сердце", и сказал: "Я жил каждый день в течение 45 лет, думая, беспокоясь и радуясь успехам этой фирмы", а затем предупредил Брюса: "Мы, конечно, можем просто сказать "нет", и у нас есть на это право".

В конце концов прагматизм Мишеля взял верх над всеми остатками сентиментальности, которые он питал к Lazard. Война за преемственность, начавшаяся в 1992 году, когда Мишель в одностороннем порядке привел в Lazard Эдуарда Стерна, и близкая к тому, чтобы разорвать фирму на части в течение последующих двенадцати лет, достигла своего апогея. Мишель просто не мог готовиться к новой битве. Ему было семьдесят два года. Он был отцом четырех дочерей, которые знали, что лучше не стремиться к роли в патриархальном Lazard. Он перепробовал целую плеяду ярких, амбициозных людей у руля, но поскольку Мишель не желал уступать им власть, они быстро разочаровывались и уходили, либо таяли, либо и то, и другое. Оказалось, что Браджотти - не самая привлекательная альтернатива, поскольку он тоже не давал Мишелю того, чего тот хотел. Он попытался продать фирму, но когда его любимый покупатель, Credit Agricole, неожиданно отказался, он сорвал весь процесс продажи. В конце концов он завершил свое десятилетнее увлечение Брюсом, но обнаружил, что роман был односторонним. Оказалось, что Брюс не испытывал к Мишелю никакой любви; страсть молодого человека была направлена лишь на удовлетворение его огромных амбиций. Мишель был лишь средством достижения цели.

Отчаяние Мишеля бросило его в объятия единственного человека, обладающего тактическими способностями и безответным желанием перехитрить его. Война была окончена. Конечно, Мишель мог остановить Брюса в любой момент. Все, что ему нужно было сделать, - это проголосовать против. Но он не мог этого сделать. Хотя он и признавал свою ошибку, выбрав Брюса. Даже если он хотел, чтобы фирма оставалась частной. Несмотря на то что можно было найти новых руководителей. Даже если он уже был достаточно богат. Huis clos. У него не было выхода, что делало окончательную капитуляцию неизбежной. К счастью для Мишеля, он был "наделен такой психологической чертой, как отсутствие сожалений".