The Looting Machine

MEND всегда была раздробленной коалицией повстанческих групп и преступных синдикатов. Разногласия, возникшие по поводу того, как распределить первый выкуп, только усилились, и MEND стала франшизой для грабежа под знаменем сопротивления, не имея единого руководства. Тем не менее она представляла собой неофициальную армию численностью до шестидесяти тысяч человек, а ее нападения привлекли внимание всего мира из-за того, что они повлияли на цену нефти. Так получилось, что беспорядки в Дельте вспыхнули как раз в тот момент, когда цены на нефть достигли рекордного уровня: быстро растущие экономики Китая и Индии стали испытывать непомерную жажду нефти, а сокращение добычи в Нигерии привело к тому, что цена барреля стала еще выше.

В октябре 2009 года Фарах Дагого поставил на кон часть своих фишек. Вслед за другими старшими командирами MEND он вышел из ручья, чтобы принять предложение об амнистии, которое Умару Яр'Адуа, президент Нигерии, сделал в отчаянии после всплеска нападений на объекты нефтяной промышленности. В соответствии с условиями амнистии мы сдаем все оружие, находящееся под нашим непосредственным контролем", - заявил Фара в своем грандиозном заявлении. "Я искренне желаю, чтобы правительство немедленно начало диалог, чтобы предотвратить возобновление насилия в дельте Нигера".

На словах говорилось о мирной сделке, призванной уладить десятилетия недовольства. В действительности же все это было не более чем способом вбросить деньги в Дельту, чтобы купить затишье в боевых действиях. Все главные военачальники приняли амнистию. Некоторые из них отправились на роскошную полупенсию в Абуджу, столицу, или в роскошный Лагос, их карманы были набиты правительством, а их империи по хищению нефти не пострадали и даже расширились. Они просто отказались от своих политических требований, выдвинутых за годы "борьбы за свободу".

Дельта является ареной самой непосредственной борьбы за долю нигерийской нефти. Но эта же борьба поглотила всю нигерийскую политическую систему. Как и в других ресурсных государствах Африки, запасы нефти - или золота, или меди, или алмазов - ограничены, так что это игра с нулевой суммой: чтобы я выиграл, ты должен проиграть.

Умару Яр'Адуа заманил полевых командиров из ручьев классической сделкой государства-рантье: пообещайте сохранить статус-кво, а мы будем спускать вам деньги за ресурсы. Это негласный договор, который управляет Нигерией - и который катализирует нефть Дельты в насилие, преследующее нацию.

В Кано, древнем торговом городе на севере Нигерии, который является воротами на просторы, ведущие к Сахаре, я встретил человека, который присутствовал при рождении страны. Юсуф Майтама Суле был молодым министром в первом правительстве Нигерии. За последующие полвека он видел, как ресурсные государства порождают хищнические правительства, как у себя дома, так и в качестве председателя комитета ООН по борьбе с апартеидом. К январю 2010 года, когда я разыскал его, он уже давно удалился в свою резиденцию в Кано, каменные стены которой прохладно смотрелись на фоне засушливого Севера, но были скромным жилищем по меркам его коллег-политиков. К восьмидесяти годам возраст лишил его зрения, но не ораторского мастерства, благодаря которому он получил прозвище Граммофон.

Проблема, заявил Суле, в том, что политические лидеры Нигерии отошли от золотого правила, которое Ахмаду Белло, сардауна Сокото и старейшина Севера в период независимости, передал своим протеже, и Суле в том числе: "Сардауна говорил нам, что нельзя одновременно бегать и чесать ягодицы. Вы должны делать то или другое. Нельзя быть в правительстве и одновременно заниматься бизнесом. Он говорил: "Любой из моих министров, который интересуется бизнесом, должен уйти в отставку".

Возможно, тяга Суле к нравам первой республики была оттенена потребностью старика чувствовать, что он сделал что-то хорошее. Историки отмечают, что именно северные старейшины перенесли феодальные структуры старых халифатов в созданную ими новую страну, способствуя закреплению колониальной модели управления узкой элитой и породив политическую систему, созревшую для захвата грабителями из числа местных жителей. И все же трудно поспорить с утверждением "Граммофона", что траектория развития страны с первых лет ее становления была нисходящей.