The lust (СИ)

— Если ты такой добрый, позволь мне вернуться в Японию. Ты избавишься от брата, который позорит семью, а я, наконец-то, буду жить свободно и не бояться своей тени. Как тебе такой расклад? — вложив всю свою силу в свой взгляд, спрашивает Юнги.

— Нет, — говорит резче, чем хотелось бы Чонгук.

— Так я и думал, — пожимает плечами Мин и двигается влево, чтобы обойти брата. — Вся твоя напускная доброта всего лишь очередная игра, вот только я с тобой играть не буду.

Только Юнги делает шаг в сторону, как Чонгук, схватив его за локоть, возвращает на место и вжимает в стол.

— Я сказал «нет» не потому, что хочу насолить тебе и продолжать превращать твою жизнь в ад, я сказал это потому, что не хочу, чтобы ты уезжал, — медленно говорит Чонгук.

Юнги не дышит, смотрит на брата, хлопает ресницами и мысленно благодарит всех богов, что он упирается задницей в стол, иначе бы он точно грохнулся в обморок от услышанного. Дыхание восстанавливается медленно, и вместе с ним возвращается и борьба внутри. Мин хочет не верить Чонгуку, хочет рассмеяться в голос на его слова, но Чон говорит так, что не верить не получается. Юнги, наконец-то, отлепляет взгляд от лица Чонгука и, опустив глаза, начинает изучать пуговицы на его рубашке. Мин ненавидит свою чувствительную кожу, как бы он сейчас ни пытался казаться безразличным, он чувствует, как горят его щеки и знает, что Чонгук это видит. То, что говорит старший, неправильно, режет слух и дико смущает. В то же время все это было сказано настолько чувственно, интимно, с этой присущей голосу Чонгука хрипотцой, что у Юнги подкашиваются колени, и он не может удержать себя на ногах, даже стол больше не помогает. Мин в отчаяньи цепляется рукой за запястье брата и, нормализовав равновесие, сразу же одергивает руку.

— Я хочу спать, — все, что смог выжать из себя Юнги. Чонгук отодвигается и пропускает брата к лестнице. Если до нее Мин идет медленно, то стоит ноге оказаться на первой ступеньке, то Мин уже перепрыгивает их по две. Уже стоя под теплым душем, Юнги пытается привести мысли в порядок, но не получается. Чонгук везде, и его много. За последние двое суток брат ни разу не ударил его, хотя поводов было дофига и больше, ни разу не оскорбил и, вообще, творит непонятно что. Юнги не понимает, как такое чудовище, как Чонгук, за какой-то маленький отрезок времени смогло превратиться чуть ли не в защитника и обожателя. Юнги даже не сушит волосы после душа, так и плетется к кровати. Мин долго ворочается на постели и, скинув Хосоку смс с приглашением на завтрак, отбрасывает телефон в сторону. Отвечать другу и убеждать его, что это не шутка — он и вправду позвал его в дом, Мину не охота.

Юнги решает проверить Чонгука. Раз уж старший вдруг превратился в саму благодетель, то Юнги хочет проверить, где тот самый предел у Чонгука, где сорвется брат, обнажит себя настоящего и перестанет уже пудрить мозги младшему.

Утро встречает Юнги головной болью, и бегающим вокруг постели Хосоком. Мин не знает, какое из двух зол наименьшее. Хоуп долго издевается над вкусом друга, жалуется на унылую обстановку в комнате и грозится заделаться в дизайнеры интерьера, только бы переделать к чертям эту каморку. Мин после ванной хватает Хоупа за шкирку и тащит вниз завтракать. Хосок за завтраком долго рассказывает другу про учебу, как она ему надоела, и что он прогуливает ее уже второй день. Позже к ним присоединяется и Мона, и у Юнги даже головная боль проходит. Они громко смеются, слушают про очередную пассию Хосока, которая предложила парню перекрасится в красный, так как у нее на выпускной будет такого цвета платье, и безостановочно смеются над Хоупом. Это продолжалось бы еще долго, если бы на кухню не вошел сонный и лохматый Чимин. Парень коротко здоровается с сидящими за столом ребятами и лезет в холодильник. Чимин достает из холодильника упаковку сока и пьет прямо из горла. Юнги бы не уделял столько времени Чимину, если бы не реакция на него Хосока. Стоило Чимину войти на кухню, как Хоуп замолчал и, уставившись на паренька в пижаме, даже не моргал. Юнги, приподняв брови, переводит взгляд с одного на другого и еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Хосок впервые за все время их знакомства так долго молчит, и это даже пугает. Чимин допивает сок, вытирает рукавом пижамы рот и, улыбнувшись ребятам, идет на выход.

— Чон Хосок? — Юнги смотрит на друга испытывающим взглядом, а Мона не удержавшись прыскает в ладошку.

— Я просто задумался, — отмахивается Чон и откусывает от тоста с джемом. Юнги решает потом разобраться с другом и допивает кофе уже молча. После завтрака парни идут к бассейну, а Мона уезжает на уроки. Полдня друзья плескаются в воде, пьют вкусные коктейли и отлично проводят время вплоть до того момента, как во двор выходит Суран и подзывает Мина к себе.

— Разве ты не знаешь, что чужих в дом приводить нельзя? — зло шипит женщина.

— Он не чужой, он мой друг, и я позвал его в гости, — спокойно отвечает ей парень.