The Money Kings: The Epic Story of the Jewish Immigrants Who Transformed Wall Street and Shaped Modern America

Новый год наступил и прошел без каких-либо признаков Плана Олдрича и, если уж на то пошло, без признаков самого Олдрича. Газеты сообщали, что он заболел, возможно, тонзиллитом. На самом деле после возвращения с острова Джекилл и по мере приближения отставки из Сената он впал в депрессию, его мучили сомнения в себе и бессонница. Тем не менее, при значительной помощи А. Пиатта Эндрю, 17 января 1911 года Олдричу удалось опубликовать черновик своего предложения. В тот день Пол Варбург прислал в газету The New York Times пространное заявление, в котором выразил свой "восторг" от этого плана. О своей роли в его разработке он, естественно, умолчал.

Олдрич оставался вне поля зрения общественности, пока его план вызывал заголовки газет и горячие споры. По совету врачей он вернулся в роскошное уединение на острове Джекилл, чтобы подлечиться.

 

-

План Олдрича появился в тот момент, когда демократы готовились взять под контроль Палату представителей той весной (в то время новые сессии Конгресса начинались в марте), когда антиуолл-стритовские настроения охватили членов обеих партий, и когда надвигались президентские выборы. Политики заговорщически говорили о "денежном тресте", а представитель Чарльз Линдберг успешно добился проведения расследования. Линдберг, что вполне предсказуемо, отнесся к предложению Олдрича с подозрением, усмотрев за ним попытку Уолл-стрит еще больше укрепить свою власть. Уолл-стрит не только "вызвал панику 1907 года и заставил людей требовать валютной реформы", предупреждал Линдберг, но "если он осмелится, то вызовет еще одну панику, чтобы провести план центрального банка Олдрича".

Восстановив здоровье и не осознавая до конца, насколько сильно изменились политические ветры, Олдрич вышел из уединения весной того года, чтобы начать добиваться одобрения своего плана. Ушедший в отставку сенатор оставался главой Национальной валютной комиссии, которая должна была представить окончательный вариант своего предложения Конгрессу в январе следующего года. Олдрич лично встречался с неохотно соглашающимися банкирами и отправился в ораторское турне по Западу - оплоту популизма, где граждане и их представители в Конгрессе, естественно, были склонны относиться к его инициативе скептически. Тем временем Варбург помог организовать пропагандистскую группу, Национальную лигу граждан за продвижение разумной банковской системы, чтобы заручиться национальной поддержкой плана Олдрича. На пике своего развития эта организация насчитывала тридцать местных отделений.

К концу 1911 года их движение заручилось поддержкой влиятельной Американской ассоциации банкиров и еще двадцати девяти влиятельных групп интересов. Президент Тафт высказался в поддержку плана Олдрича, хотя его политическое будущее теперь казалось все более неопределенным, поскольку он столкнулся с двойной проблемой: со стороны своего бывшего политического наставника Теодора Рузвельта, который намеревался вновь занять Овальный кабинет, и со стороны губернатора Нью-Джерси Вудро Вильсона.

Во время предвыборной кампании Вильсон выступал с резкой критикой Уолл-стрит, временами звучавшей почти по-линдберговски. В одной из речей 1911 года он заявил, что "великая монополия в этой стране - это денежная монополия". Экономическая деятельность страны "находится в руках нескольких человек, которые... охлаждают, сдерживают и уничтожают подлинную экономическую свободу", - добавил Вильсон. "Это величайший вопрос из всех".

Позицию Вильсона в отношении плана Олдрича было сложнее расшифровать. В погоне за поддержкой Уильяма Дженнингса Брайана - трехкратного кандидата от демократов, который практически сделал противодействие плану Олдрича лакмусовой бумажкой для своей поддержки, - он осудил любой "план, который сконцентрирует контроль в руках банкиров". Однако через знакомого журналиста Пол Варбург узнал, что Вильсон в значительной степени "сочувствует" усилиям Олдрича. На протяжении всей кампании Вильсон использовал трюк политика, заставляя обе стороны поверить, что он на их стороне. Публично Вильсон, казалось, выражал враждебность центральному банку - в какой-то момент он прямо заявил: "Я сам против идеи центрального банка", - а в частном порядке посылал сигналы, которые Варбург и его союзники истолковывали благосклонно.