The Nocturnal Ones

Девушка не устояла на ногах и рухнула на колени, закричав от ужаса. Перед глазами стояла перемешанная картина из крови, огня и мертвых. Многих, многих мертвых… Всё это пронеслось в голове за один миг. Непроизвольные слезы покатились из глаз. Покачиваясь, она с трудом поднялась и попятилась к выходу.

- Обманщик, – одними губами произнесла Тиара и, схватив пальто и шарф, выбежала куда-то прочь.

Баланар очнулся не меньше, чем через полдня, обнаружив себя в небольшой луже крови, натекшей изо рта. Шатаясь и подслеповато щурясь, он доковылял до двери и буквально вывалился из дома, прямо навстречу метели. Снег застилал глаза, холодный ветер перекрывал дыхание. Но Сталкеру, по большому счету, было наплевать.

- Тиара! Тиара! – звал он в пустоту. – Вернись…

- …Я немедленно бросился за ней в город, куда вели следы, еще не совсем занесенные снегом, – забывшись, севшим голосом повествовал монстр, – даже не утруждался прятаться – буря всё сделала за меня. И за меня же она похоронила Тиару. Я нашел её тело, занесенное снегом в какой-то подворотне. Снова опоздал – умерла от потери крови, буквально мгновения назад… Я так и не узнал, что явилось причиной. Так и не узнал.

…Он стоял на коленях у закутанного в пальто трупа, который едва-едва очистил от нескончаемого снега, сыпавшегося с небес. Рядом с девушкой лежала её заколка – расколотая, с вывалившимся из нее зелёным камнем.

В голову ударила кровь. Сердце билось всё чаще, словно готовое разорваться, переполняемое яростью. Ненависть вырывалась откуда-то из глубин сознания, куда её спрятала девочка из водостока. Возвращалась на свое исконное место в двукратной, нет, троекратной силе. Изумрудно-зелёные глаза стали полностью алыми, а город погрузился во мрак, которого никогда еще не видел…

- …Я не помню, что случилось потом. Знаю только, что еще пару веков там не встречал никого из живых, – выдохнул Баланар, сжав в ладони камушек. – А позднее на руинах того города возвели новый… и назвали «Лирасс», что значит «возродившийся».

Так вот он, тот город, который был уничтожен тобою голыми руками – он возвышается на холме у нас за спиной. Всё вернулось к своему началу…

Круг замкнулся.

- Мне жаль, – единственное, что смогла Луна сказать после его слов.

Баланар зло ухмыльнулся:

- Не нужно. Я сам в этом виноват, – сглотнул он, уставившись на слепящее Сияние в высоте. – Я так и не смог заменить ей отца, зато стал её тюремщиком. Даже не дал ей выбора.

- У неё не было будущего, – покачала головой всадница. – Ты знаешь это.

- Я мог попробовать обеспечить ей это будущее, – сквозь зубы прорычал он. – А я… я похоронил её заживо.

Он поднялся, сложив крылья за спиной.

- Это всё уже неважно, Луна. Никого не осталось. Я последний – и моё время подошло к концу. Всё, что я мог сказать, сказано; всё, что мог сделать, сделано. Я ничего не смог изменить. Это всё больше не имеет значения, ни моя охота, ни мои ошибки. Кто бы не возродил культ – он не мог возродить наш народ, но он сделал хорошую работу. Он позволил Селемене жить дальше. А остальное уже неважно. Всё, что ты спрашивала – оно больше не имеет смысла сейчас.

На месте старого города стоит новый. На смену старому храму пришёл новый. Цикл подошел к концу. С прошлым надо прощаться, сжигать его кострами; уходить, не оборачиваясь. Он уже был прошлым.

- Даже если ты последний, – Луна поднялась с травы, подходя к монстру, – ты не один. Как бы это ни звучало сейчас.