The Nocturnal Ones

Но она только молча всхлипывала, изредка дергаясь, не доверяя страшному незнакомцу. Наконец дыхание хоть немного выровнялось, и она устало обмякла в хватке монстра.

- Они ушли, – еле слышно вдруг сказала она и вновь залилась плачем.

- …я так и не смог узнать подробностей, – хрипло сказал Баланар, – как их семья там оказалась, почему родители оставили её там… но я не корил её за это. По человеческим меркам, ей было всего девять. У неё было странное, но красивое имя – Тиара. Я, конечно же, забрал её. Увел подальше оттуда. Поначалу я был растерян – даже не знал, куда её вести, где её спрятать. В конце концов, решил поселиться с ней где-то в отдалении, хоть и не в самой глуши. Путь был трудным. Я уже успел привыкнуть действовать в одиночку, а она была маленьким ребенком, за которым надо было следить. Но ошибок прошлого я не совершал – ни на шаг от неё не отходил, а если и покидал, то ненадолго. Девочка оказалась крепкой – терпела все невзгоды как могла, а я старался отдавать ей всё до последней крошки, всё, что у меня было.

Баланар положил руку на висок – судя по всему, начала болеть голова. Он с трудом сглотнул и вновь закрыл глаза. Кусок за куском, он выуживал из памяти то, что было практически забыто. То, что он старался забыть, вытереть навсегда и больше не вспоминать, но всё равно оставлял с собой – как и тот практически истертый веками зелёный камушек, что он держал сейчас на ладони.

Он мог рассказать это Луне. Ему нужно было это рассказать. Может, чтобы сбросить этот груз с плеч, окончательно распрощаться с этими воспоминаниями, прежде чем уйти. Хотя, чем дальше он говорил, тем больше понимал, что легче ему от этого не станет. Только останавливаться уже не было смысла. Он говорил всё, что вспоминал. А вспоминал он, к сожалению, абсолютно всё.

- …но тяжелее всего приходилось, когда она спрашивала, где её родители, что с ними, когда они вернутся… а у меня не было ответов на эти вопросы, – с горечью произнес он, – не было. И когда она плакала, вспоминая о них, я не знал, что мне делать. Её горе стало и моим.

- …Когда, когда вернутся мама и папа? Почему ты молчишь? – смотря снизу-вверх мокрыми глазами, спросила она и схватила тарийца за руку.

- Понимаешь, они потерялись… так же, как и мы, – теряясь и путаясь, ответил он, – но они найдутся, мы найдем их, я тебе обещаю.

Тиару такой ответ успокоить не мог, у неё возникало только больше вопросов.

- Мы ведь возвращаемся домой, да? Мама с папой, должно быть, уже дома!

Баланар только отводил взгляд и тихо повторял:

- Да, мы идем… домой.

Все эти воспоминания были похожи на истертые линии на старом холсте, уже кажущемся практически белым. Но посмотри на него внимательно – и эти линии врезаются в сознание, вновь восстанавливая тот рисунок, который на нём был. Его оказалось невозможно стереть.

- …я никак не мог дать ей покоя и чувства безопасности, Луна, – виновато проговорил он, – она еще долгое время боялась меня, хоть я никогда при ней никого не убивал, только если охотился. Но в конце концов я перестал тешить её лживыми надеждами, когда она подросла, я сказал Тиаре, что её родители погибли, а её саму хотят убить. Мне нужно было как-то объяснить ей причину наших «пряток».

- Так ты так и не сказал ей правду? – непонимающе спросила всадница.

Монстр молчал. Слышалось только его тихое рычание.

- Да, солгал. А разве я мог иначе?! – раздраженно отозвался Баланар наконец. – Она была ребенком… и даже потом, правда всё равно была слишком ужасной, чтобы её знать. Лучше было держать девочку в неведении, лучше было не лишать её какой-то надежды. Я не мог так с ней поступить.

Охотник исподлобья посмотрел на всадницу: