The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Следует отметить, что и для ППК, и для инсулы существуют сложности с утверждениями о том, что эта область является "центром неприятных ощущений боли". С одной стороны, обе области вовлечены в огромное количество других процессов и эмоций, и существует ряд конкурирующих гипотез о том, какова их точная роль в познании. Это беспокойство может быть несколько уменьшено, когда утверждения о локализации становятся немного более точными; например, часто предполагается, что "печаль" локализуется в ППК, но на самом деле она возникает в области, расположенной перед и под (anterior and inferior, если говорить языком нейронаук) областью, вовлеченной в боль (Vogt 2005). Аналогичным образом, область инсулы, обрабатывающая боль, может быть отделена от других областей инсулы, включая те, которые обрабатывают вкусовую информацию (Nieuwenhuys 2011). Тем не менее, на том уровне точности, на котором сейчас работают лучшие методы визуализации мозга, не существует участков нейронной ткани, активируемых исключительно болью или неприятными ощущениями.

Поскольку есть веские доказательства того, что части инсулы и ППК играют какую-то важную роль, связанную с неприятными ощущениями боли у людей, как можно оценить, играют ли эти области мозга или аналогичные области аналогичную роль у других животных? Учитывая проблему других разумов (Hyslop 2016) и специфические трудности оценки ментальных состояний у нелингвистических животных, идеального ответа на этот вопрос не существует. Однако, сочетая поведенческие показатели со знаниями о нейронных сходствах и реакции на известные человеческие анальгетики, мы можем получить правдоподобные ответы.

Сходящиеся воедино данные свидетельствуют о том, что передняя поясная кора участвует в некоторых аффективных аспектах восприятия боли у других млекопитающих. Как отмечалось выше, исследования, основанные на спинально-опосредованном поведении, как правило, очень плохо предсказывают клиническую эффективность обезболивающих препаратов. Однако несколько авторов представили данные, утверждающие, что можно использовать более успешный метод, основанный на измерении побега и избегания.

Суфка (1994) разработал одну из самых ранних моделей эффективности анальгетиков, основанную на избегании и оперантном обусловливании. В его модели животные, подвергающиеся повторному воздействию неприятных стимулов, помещаются в одно место под воздействием определенного препарата и помещаются в другое место, подвергающееся той же неприятной стимуляции, но не находящееся под воздействием препарата. Затем животным предлагают сделать выбор между этими двумя местами и измеряют результаты выбора. Логика заключается в том, что если животные испытывают более сильную боль, когда не находятся под действием анальгетика, то у них формируется негативная ассоциация с этим местом, и поэтому они с большей вероятностью выберут то место, где применяются препараты, являющиеся эффективными анальгетиками, чем другое место. Конечно, можно опасаться, что, поскольку многие анальгетики также обладают положительными свойствами вознаграждения, не зависящими от обезболивания, эти тесты могут просто измерять вознаграждающий эффект препаратов, а не обезболивание. Однако позже Суфка ссылается на ряд исследований, демонстрирующих, что условное отвращение к месту, вызванное обезболиванием, может быть отделено от предпочтения места, вызванного вознаграждением за наркотики, что позволяет предположить, что в обучении избегать аверсивных стимулов участвует отдельный механизм (Roughan et al. 2014).

Однако эффективность заданий на условное предпочтение места зависит от важнейшего предположения, а именно от того, что существует связь между неприятным ощущением боли и обучением избегать ее в будущем. Безусловно, эти понятия концептуально отличаются друг от друга, независимо от того, коррелируют ли они достоверно или нет. Поэтому трудно оценить, насколько успешным является этот подход, указывающий на существование неприятных ощущений боли у других животных.

По этой причине некоторые авторы расширили задачу условного предпочтения места, добавив компонент побега, который более точно отражает непосредственное ощущение неприятных ощущений (в отличие от будущей мотивации избегать сигналов, которые ранее были сопряжены с вредными стимулами). В этих моделях (Vierk et al. 2008, Morgan et al. 2008, Gregory et al. 2013) животным предлагается возможность сбежать из потенциально неприятной среды, переместившись в новое место. В отличие от рефлекторного поведения, такого как крик, поджатие хвоста, немедленное отдергивание лапы и т. д., в этих исследованиях предполагается, что животное должно распознать негативный стимул и затем использовать эту информацию для принятия решения о переходе в новое место. Разумеется, такое поведение не доказывает существование неприятных ощущений или даже осознанной боли, поскольку не исключено, что у животных есть бессознательные механизмы мотивации поведения (даже сложного) вдали от угрожающих особенностей окружающей среды.