The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

Координирующие органы Красной Армии были увенчаны, согласно декрету ВЦИК от 30 ноября 1918 года, образованием Совета рабочей и крестьянской обороны (с апреля 1920 года - Совет труда и обороны, СТО). Этот орган, председателем которого (по должности) был Ленин, а в состав входили Троцкий (как председатель РВСР, хотя он редко присутствовал на его заседаниях), Сталин (как представитель ВЦИК) и несколько народных комиссаров из наиболее заинтересованных комиссариатов, был создан Совнаркомом, но был ему равноправен, поскольку директивы СТО считались эквивалентом государственных законов. Он не играл никакой роли в формировании военной стратегии, но СТО стремился направлять и координировать работу всех хозяйственных комиссариатов со всеми учреждениями, имевшими отношение к обороне Советской России, и имел подчиненные организации на уровне губернии, района и даже деревни (хотя из последних мало кто вносил сколько-нибудь значимый вклад). В условиях неразберихи гражданских войн он справился с этой задачей относительно успешно.

* * *

Однако еще большее - и потенциально еще более губительное - заблуждение касалось самого назначения новой Красной армии, что вновь внесло непосредственный вклад в кризис на Волге летом 1918 года. Вопрос заключался в том, является ли целью новой силы борьба с Центральными державами и тем самым (неявно) продолжение мировой войны, или защита революции от зарождающейся внутренней контрреволюции. Большинство военспецов, несомненно, изначально рассматривали новую армию как обновленный инструмент национальной обороны против Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции и не согласились бы служить в ней на других условиях. Однако после призыва, по словам Эвана Моудсли, она стала для офицеров "мостом - мостом в один конец - к службе советскому режиму и к сражениям на "внутреннем" фронте". Побуждения к переходу по этому мосту сначала были в виде пряников (томительная после Брест-Литовска надежда на то, что Советская Россия еще может присоединиться к союзникам), а затем и кнутов (введение обязательной военной службы для бывших офицеров 29 июля 1918 года и использование их семей в качестве заложников их лояльности). Свою роль сыграли также инерция, потенциальная бедность и причудливая профессиональная гордость, не позволявшая политическим неурядицам нарушить работу вооруженных сил. Однако многим военным специалистам не требовалось особых побуждений, чтобы вступить в ряды того, что уже в самом начале гражданских войн стало все больше напоминать национальную армию России (или то, что должно было прийти на смену старой империи). А.Ф. Ильин-Женевский, работавший в то время в Военном комиссариате, вспоминал, что (очевидно, где-то в феврале-марте 1918 года): "Ко мне пришел родственник моей жены, бывший офицер, и сказал, что он тоже хочет принять участие в обороне Петрограда. "Я должен вам прямо сказать, - сказал он, - что по убеждению я монархист, но я не могу позволить финнам взять Петроград". Царский офицер был назначен в строительную бригаду. "Когда я увидел его в следующий раз, он буквально расхохотался", - продолжал Ильин-Зеневский: "Знаешь, куда ты меня послал?" - сказал он. В этом стройотряде мы все монархисты. Я попал, так сказать, в свой круг".

Решение вопросов командования и управления, кроме того, не прояснило до конца вопрос о стратегической цели. Первоначально, с марта по июнь 1918 года, основные усилия новой советской власти были направлены на запад, на создание оборонительных "экранов" для защиты Петрограда (Северный экран) и Москвы (Западный экран) от ожидаемых дальнейших вторжений немцев и австрийцев. Именно в этом направлении - на запад - в январе-марте 1918 года были направлены первые добровольцы в Красную армию, а также призывники (хотя их было удручающе мало), которые появились после декрета Совнаркома о всеобщем военном обучении (Всевобуч) от 22 апреля 1918 года и введения воинской повинности от 29 мая 1918 года. После этого в течение нескольких месяцев по инерции неоправданный перевес в размещении людей и техники по-прежнему отдавался западу: словом, во время и после чехословацкого мятежа в мае-июне 1918 года Красная армия была обращена просто не в ту сторону, что в значительной степени способствовало катастрофическим поражениям в июле-августе того же года на Волге и в Сибири. Как прямо писал Троцкий в донесении из Свияшка в Высший военный совет от 7-9 августа 1918 года, "медленный темп прибытия подкреплений явился главной, непосредственной причиной Казанской катастрофы".