The “Russian” Civil Wars, 1916–1926: Ten Years That Shook the World

Летом и осенью 1919 года в результате масштабных перестановок в правительстве были смещены с постов члены кабинета Колчака, наиболее презираемые за интриганство (Михайлов, по совместительству министр финансов и министр торговли и промышленности), коррупцию (Н.С. Зефиров, министр продовольствия) и инертность (генерал Н.А. Степанов, военный министр). Премьер-министр П.Г. Вологодский, министр юстиции Г.Г. Тельберг, министр иностранных дел И.И. Сукин и морской министр контр-адмирал М.И. Смирнов также были удалены, "как люди слишком непопулярные и слишком тесно связанные с вершиной тирании - Верховным правителем", - отмечал секретарь Колчака. Но перетасовка столь истощенной колоды в конечном счете не произвела впечатления ни на отечественных, ни на зарубежных наблюдателей (и уж тем более не было никаких слухов о признании из Парижа): новое правительство назвало себя "Кабинетом солидарности", но больше походило на кабинет посредственности, которому добавление нескольких деятелей с репутацией "национального масштаба", прибывших из Южной России, не придало особого блеска. Тем временем целый ряд народных собраний - Государственное экономическое совещание и Земский собор, - созванных адмиралом для расширения поддержки своего режима и демонстрации его демократических полномочий, либо не состоялись, либо стали центрами оппозиции режиму. Само омское правительство поспешно отступило в Иркутск, где, в аккуратном и мстительном реверсе омского обращения с Уфимской директорией в октябре-ноябре 1918 года, оказалось сначала отвергнутым возрожденными местными социалистическими организациями, которые оно обхаживало, а затем было насильственно отстранено от власти восстанием Политического центра под Новый 1919-20 год. Белая Сибирь, очевидно, погружалась в хаос, когда Верховный правитель и его войска отправились из Омска на восток в рамках операции "Великий Сибирский (Ледяной) поход", в которой слышались ономастические отголоски героического похода Добровольцев через Кубань двумя годами ранее, но на самом деле был унизительным и изнурительным Via Dolorosa для сибирских белых и запечатлел в сознании тех, кто пережил его, чтобы добраться до Забайкалья в начале 1920 года, воспоминания только об ужасе, а не о славе.

Там, под Читой, невеселая перспектива быть включенным в состав Дальневосточной (Белой) армии атамана Семенова, чей убийственный и тиранический режим военачальника в Чите за предыдущий год так сильно очернил белое знамя, оказалась слишком тяжелой для некоторых белых лидеров (среди них были генералы Дитерихс, Ханжин и Войцеховский), которые быстро двинулись в сторону Приморского края или Маньчжурии. Оставшиеся получили медаль за Сибирский Ледяной поход, но внешнее сходство их награды с изображением меча на терновом венце, который носили первопоходники, задело за живое. Среди посмертно награжденных орденом Великого Сибирского (Ледяного) Марша были и последние павшие герои белого движения на востоке, в том числе генерал Каппель, погибший от обморожения в тайге Восточной Сибири, когда его войскам пришлось прокладывать маршрут в обход красного восстания под Красноармейском в январе 1920 года. Его последователи, в очередной раз повторяя клеймо "разноцветных полков" Добровольческой армии, теперь окрестили себя "каппелевцами". Но - в знак хаоса, опустившегося на Белую Сибирь, - узнав, что Семенов принимает каппелевцев в свою армию, генерал Сахаров отказался служить вместе с ними, считая дивизию носителями "демократического духа" рядов Народной армии Комуча, в которой зародились их части. Еще более отвратительным Сахарову показалось то, что Семенов назвал другую часть в честь генерала Пепеляева, того самого, который арестовал его в декабре 1919 года, и сразу же уехал в эмиграцию. Там Сахаров выпустил серию историй о гражданской войне на востоке, обличая союзников, чехов, эсеров и Пепеляева за судьбу Белой Сибири - даже когда Пепеляев оставался в поле, ведя партизанскую войну с красными в мерзлой тайге Якутии до июня 1923 года. Это было достойным свидетельством расколотой истории белых на востоке.

* * *