The Sassoons: The Great Global Merchants and the Making of an Empire

Однако было бы ошибкой полагать, что жесткая конкуренция между двумя компаниями препятствовала любому сотрудничеству в мире бизнеса или что солидарность между членами семьи полностью исчезла после того, как Элиас отделился. Позднее обе компании будут координировать свои действия по важнейшим стратегическим вопросам, в частности, по вопросам, связанным с кампаниями по запрету торговли опиумом. Более чем через двадцать лет после раскола обе компании имели своих представителей в советах директоров одних и тех же банков, а там, где интересы совпадали, они действовали сообща. И хотя уход Элиаса и последующие попытки переманить сотрудников из David Sassoon & Co. разжигали паранойю в старой фирме, работавшие там братья продолжали доверять друг другу и зависеть друг от друга. Даже во время процесса разделения, когда никто не мог быть полностью уверен в лояльности своих родственников, Сулейман писал Рубену в Лондон, уполномочивая его действовать в качестве своего поверенного и агента по всем вопросам в Великобритании. Но не только в финансовых вопросах царило доверие; они рассказывали друг другу о своих проблемах, о том, что недовольны своими постами, руководством Абдаллы или чувствуют себя маргиналами в процессе принятия решений, который ввел их отец.

Благотворительность - еще одна область, в которой две фирмы Сассунов работали в тандеме. К 1867 году правительство Индии одобрило все процедуры, связанные со строительством больницы Сассун в Пуне, и сообщалось, что взносы двух конкурирующих ветвей семьи превысили первоначальный бюджет. Правительство также оплатило услуги помощника хирурга для больницы и все расходы, понесенные государственными служащими, помещенными в больницу. Несмотря на то, что Элиас и Сулейман оказались по разные стороны раскола, они поддерживали теплые и уважительные отношения. Сохранилось только два письма Элиаса к Сулейману, оба написаны более чем через десять лет после разрыва, но оба свидетельствуют о сохранении братской связи. В первом письме Элиас пишет:

Вчера пришло Ваше письмо по поводу здания, которое я купил у Вас в Гонконге для синагоги. Меня удивило Ваше заявление, что, хотя Вы продали мне здание, Вам необходимо мнение Фараджа Хаима [младшего брата]. Помните, когда мы вместе ехали в вагоне [в Гонконге], вы сказали мне, что рады продать мне здание по любой цене, потому что оно предназначено для благотворительности? Только потому, что мы братья, ты продал, а я купил, и не было никакого договора. В нашем мире немыслимо, чтобы человек менял свое мнение после того, как он договорился о покупке или продаже.

Во втором письме, отправленном через два дня, Элиас тепло отозвался об ответе Сулеймана:

Вчера пришла ваша заветная телеграмма с сообщением о том, что вы высылаете мне по почте документ. Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что единственная причина, по которой я хочу получить это здание, - благотворительность. Я знаю, что сумма денег, о которой идет речь, невелика и не имеет для вас значения. Но я также понимаю, что вы находитесь под давлением, поскольку они [другие члены семьи, скорее всего Абдалла] в ярости от этой сделки и намерены испортить отношения между нами, поскольку видят, что мы близки, и просто не могут с этим смириться.

Семейная солидарность наиболее ярко проявлялась в скорбные времена. Через восемь месяцев после того, как Элиас потерял сына, его и Сулеймана старшая из оставшихся в живых сестер, Амам, написала Сулейману, чтобы сообщить, что Элиас выздоравливает и что время лечит его горе. Смерть сына Элиаса произошла всего через шесть месяцев после безвременной кончины их младшего брата С.Д. в возрасте тридцати четырех лет в Лондоне, и мы снова видим, как Сулейман пишет старшему брату, на этот раз Абдалле, чтобы утешить его и попросить позаботиться о себе, особенно в летнюю жару в Бомбее. С.Д. был первым членом семьи Сассун, которого отправили в Великобританию, и дети, которых он оставил в Эшли-Парке, выросли (а в некоторых случаях и родились) там и чувствовали, что Англия - это их дом, а не Багдад или Бомбей. Они были первыми Сассунами, которые определили себя таким образом, но не последними, и независимо от того, было ли его оттолкнуло сочетание палящего лета Бомбея и семейных раздоров, или его привлек Лондон, считая его центром мира, Абдалла не скоро присоединится к ним.

 

Глава 7. ЛОНДОНСКИЙ ЗВОНОК. 1872-1880