The Story of Civilization 10

Мы должны помочь этому бедному несчастному. Его единственное преступление заключается в том, что он придерживается странных мнений, которые считает хорошими. Я пошлю сто крон, из которых вы будете достаточно любезны, чтобы дать ему столько, сколько ему нужно. Думаю, он примет их в натуральном виде охотнее, чем наличными. Если бы мы не были в состоянии войны, если бы мы не были разорены, я бы построил ему скит с садом, где он мог бы жить так, как, я полагаю, жили наши первые отцы..... Я думаю, что бедный Руссо упустил свое призвание; он, очевидно, был рожден для того, чтобы стать знаменитым анкоритом, отцом-пустынником, прославленным своими аскезами и флагелляциями..... Я заключаю, что мораль вашего дикаря столь же чиста, сколь нелогичен его разум.15

Маришаль, о котором Руссо говорит как о худом, пожилом, рассеянном святом, прислал ему провизию, уголь и дрова и предложил "построить мне маленький домик". Жан-Жак воспринял это предложение как исходящее от Фредерика и отказался от него, но "с этого момента я так искренне привязался к нему, что заинтересовался его славой настолько, насколько до этого считал несправедливыми его успехи".16 I ноября, когда война уже близилась к концу, он написал Фредерику письмо с описанием задач мира:

SIRE:

Вы мой защитник и благодетель, и у меня сердце, созданное для благодарности; я хочу оправдаться перед вами, если смогу.

Ты хочешь дать мне хлеб; нет ли среди твоих подданных кого-нибудь, кто испытывал бы недостаток в нем?

Убери с глаз моих тот меч, что сверкает и ранит меня. ...Карьера королей твоего уровня велика, и ты еще далек от своего времени. Но время поджимает; не осталось ни одного мгновения, которое ты мог бы потерять. ...Можешь ли ты решиться умереть, не став величайшим из людей?

Если бы мне было позволено увидеть, как Фридрих Справедливый и Боязливый покроет наконец свои государства счастливым народом, чьим отцом он будет, то Жан-Жак Руссо, враг королей, пошел бы умирать от радости к подножию его трона.17

Фредерик ничего не ответил, но когда Кит отправился в Берлин, король сказал ему, что получил "ругань" от Руссо.18

Будучи уверенным, что у него есть дом, Жан-Жак послал за Терезой, чтобы она присоединилась к нему. Он не был уверен, что она приедет, так как "давно заметил, что ее привязанность становится все холоднее". Он приписывал это тому, что перестал вступать с ней в сексуальные отношения, поскольку "связь с женщинами вредила моему здоровью".19 Возможно, теперь она предпочла бы Париж Швейцарии. Но она приехала. Они встретились со слезами на глазах и с нетерпением ждали нескольких лет мира.

II. РУССО И АРХИЕПИСКОП

Следующие четыре года были для них самыми несчастливыми. Кальвинистское духовенство Невшателя публично осудило Руссо как еретика, а магистрат запретил продажу "Эмиля". Возможно, чтобы успокоить их, или искренне желая следовать наставлениям своего "викария", Руссо обратился к пастору в Мотьере с просьбой разрешить ему присоединиться к общине. (Он был принят, посещал богослужения и причащался "с волнением сердца, и глаза мои наполнились слезами умиления".20 Он дал волю насмешкам, приняв армянский костюм - меховой чепец, кафтан и пояс; длинное одеяние позволило ему скрыть последствия непроходимости мочи. В этом одеянии он посещал церковь и был в нем на приеме у лорда Кита, который не сделал никаких замечаний по этому поводу, кроме пожелания "салам алейкум". Он продолжал пополнять свой доход, копируя музыку; теперь он добавил рукоделие и научился плести кружева. "Как и женщины, я носил с собой подушку, когда наносил визиты или садился за работу у своей двери. ... Это позволяло мне без устали проводить время с соседками".21