The Story of Civilization 10

Если литература Англии восемнадцатого века не могла сравниться с литературой семнадцатого или с елизаветинским бегством, то общая жизнь Англии восстановила свой подъем после провала национального мужества и политики в эпоху Реставрации. Со времен разгрома Армады Англия не испытывала такого всплеска предпринимательства и политики; в годы от возвышения Чэтэма до смерти его сына промышленная революция вывела Англию далеко вперед по экономической изобретательности и мощи, а английский парламент завоевывал континенты, проверяя своих королей. Теперь была построена огромная Британская империя, теперь залы Палаты общин звенели таким красноречием, какого Европа не слышала со времен Цицерона. Пока Франция разоряла себя, чтобы освободить Америку, и обезглавливала себя, чтобы осуществить свои мечты, Англия использовала все свои ресурсы ума и воли, чтобы развиться без революции и вступить в девятнадцатый век, в экономике и государственном управлении, победоносной и верховной.

 

КНИГА VII. КРАХ ФЕОДАЛЬНОЙ ФРАНЦИИ

1774-89

ГЛАВА XXXIV. Последняя слава 1774-83

I. НАСЛЕДНИКИ ПРЕСТОЛА: 1754-74

Людовик XVI был третьим сыном дофина Людовика Французского, который был единственным законным сыном Людовика XV. Дофина называли Людовиком Толстым, так как он любил поесть. Он пытался побороть свою тучность с помощью охоты, плавания, рубки деревьев, пилки дров и занятий рукоделием.1 Он на всю жизнь сохранил благоговение перед Церковью; его самыми дорогими друзьями были священники, и он глубоко стыдился прелюбодеяний своего отца. Он много читал, в том числе Монтескье и Руссо; он придерживался мнения, что "монарх - не более чем распорядитель государственных доходов";2 Он отказал себе в поездке по Франции, потому что "вся моя личность не стоит того, во что это обойдется беднякам".3 Примечательно, что многое из его характера, привычек и идей перешло к Людовику XVI.

Его жена, Мария-Жозефа Саксонская, добродетельная и сильная, родила ему восемь детей, в том числе Луи-Жозефа, герцога де Бургун, который погиб в результате несчастного случая в 1761 году; Луи-Огюста, герцога де Берри, родившегося 23 августа 1754 года, который должен был стать Людовиком XVI; Луи-Станисласа, графа де Прованс, родившегося в 1755 году, который должен был стать Людовиком XVIII; и Шарля-Филиппа, графа д'Артуа, родившегося в 1757 году, который должен был стать Карлом X. После смерти отца в 1765 году наследником престола стал одиннадцатилетний Луи-Огюст.

Он был болезненным ребенком, робким и застенчивым, но годы деревенской жизни и простая пища придали ему здоровье и силу. Как и его отец, он был скорее добрым, чем умным. Он завидовал превосходящей сообразительности своих братьев, которые совершенно не замечали его старшинства. Слишком скромный, чтобы сопротивляться, он с головой ушел в спорт и ремесла. Он научился стрелять с идеальной точностью и соперничать с рабочими в использовании своих рук и инструментов. Он восхищался мастерством ремесленников, обслуживавших двор; ему нравилось разговаривать и работать с ними, и он перенял кое-что из их манер и речи. Но еще он любил книги. Особую любовь он питал к Фенелону; в возрасте двенадцати лет он установил печатный станок в Версальском дворце и с помощью своих братьев (тогда им было девять и одиннадцать лет) набрал шрифт для небольшого тома, который он опубликовал в 1766 году под названием "Моральные и политические максимы, написанные в Телемаке" (Maximes morales et politiques tirées de Télémaque). Его дедушке не понравились эти максимы. "Посмотрите на этого большого мальчика", - сказал Людовик XV. "Он погубит Францию и себя самого, но, во всяком случае, я до этого не доживу".4

Как превратить этого работягу в короля? Можно ли найти подходящую пару, которая придаст ему мужества и гордости и родит ему будущих Бурбонов? Нынешний правитель был слишком занят мадам дю Барри, чтобы этим вопросом; но Шуазель, министр иностранных дел, вспоминал свои дни при венском дворе и живую эрцгерцогиню Марию Антонию Жозефу, которой тогда (1758) было три года; возможно, ее брак с Луи-Огюстом даст новую жизнь этому австрийскому союзу, ослабленному сепаратным миром Франции с Англией (1762). Принц фон Кауниц поделился подобными идеями с графом Флоримундом Мерси д'Аргентау, льежским аристократом с большим состоянием и добрым сердцем, который был австрийским послом в Версале. Людовик XV последовал их общему совету и отправил (1769) официальную просьбу Марии Терезии, прося руки Марии Антонии для Людовика-Августа. Императрица с радостью согласилась на союз, который она тоже давно задумала. Дофин, с которым не советовались по этому поводу, покорно принял выбор, сделанный за него. Когда ему сказали, что его невеста - прекрасная принцесса, он тихо сказал: "Лишь бы у нее были хорошие качества".5