The Story of Civilization 10

Фридрих II и Иосиф II, приверженцы философии и абсолютной монархии, привнесли в политическое управление Пруссией и Австрией такой порядок и компетентность, каких не было в то время во Франции, любившей латинскую расхлябанность и легкость. "Повсюду царили путаница и хаос".17 В Версале Королевский совет конфликтовал по вопросам юрисдикции с министрами департаментов, которые конфликтовали друг с другом, поскольку их функции пересекались, поскольку они конкурировали за одни и те же государственные средства, и поскольку не было никакой власти, которая могла бы привести их политику в соответствие. Нация была разделена на две части: судебную (bailliages или sénéchaussées), финансовую (généralités), военную (gouvernements), церковную (paroisses и provinces). В каждой женералитете интендант вступал в конфликт с губернатором и региональным парламентом. По всей Франции интересы сельских производителей сталкивались с интересами городских потребителей, богатые конфликтовали с бедными, дворяне с буржуазией, парламенты с королем. Нужны были объединяющая причина и властная воля; причина появилась только в 1792 году, а воля - в 1799-м.

Одним из худших аспектов французской жизни было право, и в то же время одним из лучших - судебная система. На юге Франции сохранялось римское право, на севере - обычное и феодальное. "Правосудие, - говорил де Токвиль, - было "сложным, дорогостоящим и медленным".18- хотя это универсальная претензия. Тюрьмы были грязными, наказания - варварскими; в 1774 году все еще разрешались судебные пытки. Судьи были несменяемы, обычно неподкупны и справедливы; сэр Генри Мэн считал, что юристы Франции "во всех качествах адвоката, судьи и законодателя значительно превосходят своих коллег во всей Европе" 19.19 Они занимали свои должности пожизненно и имели право передавать их сыну. Самые способные из них попадали в региональные парламенты, а самые богатые и влиятельные избирались в Парижский парламент. К 1774 году "дворянство мантии" - наследственные магистраты - стало считать себя лишь немного ниже "дворянства шпаги" по достоинству и заслугам. В депутаты принимали только лиц, родившихся в одной или другой из двух аристократий.

Монтескье утверждал, что "промежуточные органы" между королем и народом будут полезными тормозами для самодержавной власти; в качестве двух таких органов он называл земельное дворянство и магистратуру. Для выполнения этой тормозящей функции парлементы претендовали на право ратифицировать (régistrer) или отклонять любой королевский указ, поскольку, по их мнению, он соответствовал или противоречил установленным законам и правам. Несколько провинциальных парламентов, особенно Гренобля, Руана и Ренна, озвучивали полудемократические доктрины, иногда с руссоистскими фразами о "всеобщей воле" и "свободном согласии нации"; так, Реннский парламент в 1788 году провозгласил, "что человек рождается свободным, что изначально люди равны" и "что эти истины не нуждаются в доказательствах".20 В целом, однако, парламенты были решительными защитниками сословных различий и привилегий. Их борьба с королевской властью способствовала подготовке Революции, но по мере ее приближения они встали на сторону Старого режима и пали вместе с его падением.

Теоретически королевская власть была абсолютной. По традиции Бурбонов король был единственным законодателем, главой исполнительной власти и верховным судом. Он мог арестовать любого человека во Франции и заключить его в тюрьму на неопределенный срок, не объясняя причин и не допуская суда; даже любезный Людовик XVI рассылал подобные письма де каше. Король унаследовал дорогостоящее учреждение, которое считало себя незаменимым для управления и престижа правительства. В 1774 году двор в Версале включал королевскую семью и 886 дворян с женами и детьми; добавьте к этому 295 поваров, пятьдесят шесть охотников, сорок семь музыкантов, восемь архитекторов, множество секретарей, капелланов, врачей, курьеров, охранников...; в общей сложности около шести тысяч человек, и десять тысяч солдат, размещенных поблизости. Каждый член королевской семьи имел свой отдельный двор, а также некоторые особые вельможи, такие как принцы де Конде и де Конти, герцоги д'Орлеан и де Бурбон. Король содержал несколько дворцов - в Версале, Марли, Ла-Мюэтте, Мёдоне, Шуази, Сен-Юбере, Сен-Жермене, Фонтенбло, Компьене и Рамбуйе. Обычно он переезжал из дворца во дворец, а часть двора следовала за ним, требуя размещения и питания. Расходы на королевский стол в 1780 году составили 3 660 491 ливр.21