The Story of Civilization 11

С легкостью вернув Ломбардию Австрии, Суворов выступил из Милана навстречу французским войскам, наступавшим из Неаполя и Рима; при Треббии (17-19 июня 1799 года) он так разгромил их, что до Генуи дошли лишь их разрозненные остатки. Парфенопейской республике пришел конец; Фердинанд вновь занял неаполитанский трон и установил режим террора, в ходе которого сотни демократов были преданы смерти. Жубер, поставленный командовать всеми уцелевшими французскими войсками в Италии, повел их против Суворова при Нови (15 августа); он безрассудно подверг себя опасности и был убит в самом начале сражения; французы сражались храбро, но напрасно; двенадцать тысяч из них пали на этом поле; и Франция, узнав об этой кульминационной катастрофе, поняла, что ее с таким трудом завоеванные границы рушатся и что русские Суворова могут скоро оказаться на французской земле. Воображение жителей Эльзаса и Прованса представляло его и его людей как "гигантских варваров", как приливную волну диких славян, нахлынувшую на города и деревушки Франции.

Страна, еще недавно гордившаяся своей мощью и победами, теперь находилась в состоянии смятения и страха, сравнимого с тем, что в 1792 году привело к сентябрьской резне. В Вандее снова вспыхнуло восстание; Бельгия восстала против своих французских владык; сорок пять из восьмидесяти шести департаментов Франции были близки к полному развалу власти и морали. Вооруженная молодежь сражалась с чиновниками, посланными призвать ее в армию; убивали муниципальных служащих и сборщиков налогов; сотни разбойников терроризировали торговцев и путешественников на городских улицах и проселочных дорогах; преступники одолевали жандармов, открывали тюрьмы, выпускали заключенных и пополняли их ряды; каждое поместье, аббатство и дом подвергались разграблению; "Большой террор" 1794 года вернулся. Народ надеялся на защиту со стороны людей, которых он послал в Париж; но Советы сдались Директории, а Директория казалась еще одной узурпировавшей власть олигархией, правящей с помощью подкупа, сутяжничества и силы.

В мае 1799 года некогда бывший аббат Сьес, который десять долгих лет назад вызвал Революцию вопросом "Что такое Третье сословие?" и ответил, что оно является и должно называть себя нацией, был извлечен из своей осторожной безвестности и избран в Директорию; поскольку, будучи составителем конституций, он отождествлялся с законом и порядком. Он согласился служить при условии, что Рюбель уйдет в отставку; Рюбель ушел в отставку, получив утешительное выходное пособие в 100 000 франков.93 18 июня сильное меньшинство якобинцев в обеих законодательных палатах заставило директоров Ларевельера, Трейльяра и Мерлена уступить свои места Луи-Жерому Гойеру, Жану-Франсуа Мулену и Роже Дюко. Фуше стал министром полиции, а Робер Линде - главой казначейства; оба были воскрешены из Комитета общественной безопасности. Вновь открылся Якобинский клуб в Париже, где звучали хвалебные отзывы о Робеспьере и Бабёфе.94

28 июня Законодательное собрание под влиянием якобинцев ввело принудительный заем в размере ста миллионов ливров в виде налога от тридцати до семидесяти пяти процентов на доходы выше умеренного уровня. Состоятельные граждане нанимали адвокатов, чтобы найти лазейки в законе, и с удовольствием выслушивали заговоры о свержении правительства. 12 июля якобинцы добились принятия закона о заложниках: каждой коммуне Франции предписывалось составить список местных жителей, связанных с объявленным вне закона дворянством, и держать их под наблюдением; за каждое совершенное ограбление этих заложников штрафовать; за каждое убийство "патриота" (лояльного существующему режиму) высылать четырех заложников. Этот указ был встречен криками ужаса со стороны высших классов и не вызвал никакого одобрения со стороны простонародья.