The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

В империях Габсбургов, Романовых и Османов упадок религиозного рвения, если не религиозных образов, как духовной основы империй, вдохновил попытки оффициалов и лояльных интеллектуалов разработать наднациональные идеологии, чтобы бороться с растущей волной националистической агитации. Истоки панических движений иллюстрируют, как передача идей между интеллектуалами мультикультурных империй становилась все более распространенной в XIX веке. Пангерманизм, панславизм, панисламизм или пантюркизм не были официально приняты ни одним из правителей трех империй, однако они в той или иной степени оказывали влияние на правящие круги и порой становились решающим фактором при определении политики. Были попытки представить одно или несколько из этих пан-движений как протонационалистические. Хотя в этом есть доля истины, важно провести принципиальное различие между ними на основе их религиозных и расовых компонентов. Идея пангерманизма, проповедуемая Георгом Риттером фон Шёнерером, была преимущественно расовой и антисемитской. Она зародилась в Габсбургской монархии, а не в Германии, и была малопривлекательна даже среди немецкоязычного населения. Ее основное влияние проявилось после распада монархии и прихода к власти национал-социализма. Панславизм зародился в Габсбургской монархии. Его российские сторонники смешивали религиозные (православные), национальные (великорусские) и расовые (славянские) элементы в различных комбинациях. Хотя панславизм никогда не был официально принят имперским правительством, его сторонники периодически оказывали сильное влияние на внешнюю политику, особенно в 1877 и после 1910 года. На протяжении всего XIX века фантомы пангерманизма и панславизма продолжали населять имперское пространство, пугая друг друга.

Из трех трансцендентных идеологий панисламизм имел наиболее сильную религиозную составляющую и был наиболее близок к официальному признанию правителем, султаном Абдюльхамидом II, который возродил халифат в Османской конституции 1876 г. (реализованная только в 1908 г.). Парадоксально, но пантюркизм, как в своих культурных, так и политических проявлениях, зародился благодаря идеям западных тюркологов, особенно венгра Армениуса Вамбери, и российских турок, особенно крымского татарина Исмаила Гаспринского. Как представитель аккомодационной или коллаборационистской тенденции среди мусульман в Российской империи, Гаспринский проповедовал идею, известную как джадидизм (новый метод). Это была форма тюркского культурного национализма, которая переосмысливала ислам в рациональном ключе, предоставляя автономию и терпимость науке и философии; реформировала образование в более практичном и продуктивном ключе, преподавая упрощенный турецкий язык, добавляя русский и сохраняя арабский; расширяла права и возможности женщин, отменяя создание обычаев, таких как хиджаб, не санкционированных Кораном; и подчеркивая необходимость экономических инициатив и технического прогресса. Джадидизм никогда не превращался в единое культурное или политическое движение: "в Российской империи было много джадидизмов, каждый со своими проблемами, уходящими корнями в местную социальную борьбу". Пантюркизм достиг пика своего влияния в Российской империи во время революции 1905 г. и после этого пошел на спад под давлением царизма. В Османской империи пантюркизм и панисламизм были соперниками, а влияние панисламизма в последнее время, несмотря на его одобрение Энвер-пашой, было сильно преувеличено западными комментаторами.

Ни одна из этих наднациональных идей не получила массового распространения в период имперского правления. Причины этого достаточно ясны. Хотя они тоже поддерживали "воображаемые сообщества", они не могли конкурировать с эмоциональными и психологическими призывами национализма как идеологии государственного строительства; для имперских элит они представляли собой потенциально разрушительные, а не объединяющие идеологии в мультикультурных обществах; и они несли в себе опасные взрывоопасные последствия для внешней политики. Однако после распада империй панские движения были возрождены, пересмотрены и использованы в пропагандистских целях в качестве еще одного оружия в борьбе за пограничные территории. Гитлер признал свой долг перед Шёнерером; Сталин не раз обращался к славянскому единству против немцев во время Второй мировой войны. Краткое и фарсовое приключение Энвер-паши в хаосе Кавказа и Средней Азии после Первой мировой войны не положило конец пантуранским устремлениям, которые продолжали спокойно существовать в Турции, несмотря на противодействие правительства на протяжении всей Второй мировой войны.