The Trading Game: A Confession

Торговля наложным платежом, по правде говоря, была несложной. Вам называют цену, вы уточняете, где она примерно должна быть, у нескольких брокеров, которых я уже знал, вводите даты валютных свопов в маленькую программку, специально созданную для этого стола, и она выдает несколько предложений по цене, вы немного сдвигаете эту цену вверх или вниз, чтобы отразить, хотите ли вы занять или дать в долг, и готово. После этого вы решаете, хотите ли вы удержать сделку (потому что она вам нравится), хеджировать ее немедленно, чтобы получить небольшую и быструю прибыль, или попытаться немного поторговаться, чтобы заработать еще немного денег. Вскоре я уже подменял Калеба, Спенглера и Снупи, когда они освобождались от работы.

В сентябре произошло несколько событий. Во-первых, начался обычный выпускной курс, а это значит, что кучу зеленых, как ты, детей моего возраста привели в школу, чтобы они выполняли кучу классной работы на верхнем этаже, готовясь к финансовым экзаменам. Мне, разумеется, тоже нужно было сдавать финансовые экзамены, поэтому я тоже оказался на верхнем этаже. Во-вторых, конец света стал выглядеть немного серьезно.

На всех спикербоксах была маленькая кнопка, которая находилась рядом и была идентична кнопкам брокеров. Нажав ее, вы могли говорить "на гудок", что означало, что ваш голос звучал из всех динамиков на этаже. Это всегда вызывало смех, когда трейдер возвращался с брокерского обеда на четыре кружки пива больше, чем следовало, и пытался яростно выговаривать брокеру, с которым только что выпивал, но случайно нажимал не ту кнопку и оказывался на "гудке".

Калеб начал каждый день проводить небольшую утреннюю встречу на hoot, и на ней он рассказывал о цифре LIBOR, которую я все еще не до конца понимал, и о том, что это значит для глобальной банковской системы и мировой экономики.

Стало очевидно, что крах глобальной банковской системы быстро переходит из области "невозможности" в область "почти наверняка не произойдет", а затем в область "очень, очень маловероятно", что на самом деле не так обнадеживающе для меня, как может показаться.

Никто из сотрудников STIRT не выглядел настолько обеспокоенным по этому поводу. На самом деле, они выглядели вполне счастливыми. Потому что чем выше становился показатель LIBOR и чем больше капитулировала мировая банковская система, тем больше денег, казалось, зарабатывали все.

Дело в том, что ребята из кредитного отдела - отдела кредитных операций, в котором я стажировался предыдущим летом, и отдела кредитного структурирования, под началом которого спал Матик, - продали миру кучу явно бесполезного дерьма на миллиарды долларов, и все бы ничего, если бы не тот факт, что они продали довольно много этого и нашему банку. Это было очень большой ошибкой. Не только они, но и парни из Credit Suisse, Deutsche Bank и JPMorgan сделали то же самое, и теперь всем становилось все более очевидно, что все банки разорятся.

В отделе STIRT к этому отнеслись неоднозначно. Во-первых, мы считали, что роль, которую наш работодатель играет в разрушении как мировой банковской системы, так и мировой экономики, является моральным провалом с нашей стороны. Это, конечно, шутка. Никто так не думал, конечно. Да и с какой стати нам так думать? Все кредитные трейдеры были придурками, они все равно сидели на другом конце площадки, и посмотрите на них, жирных, как свиньи, в своих розовых рубашках. Они уже много лет зарабатывают больше , чем мы, так что пошли они на хрен, теперь наша очередь получать деньги.

Трейдеры стали зарабатывать по миллиону долларов в день, два-три раза в неделю. Неминуемое банкротство нашего собственного работодателя никого не волновало. Мы все знали, что нас выручат.

"Что они собираются делать?" - шутили они друг с другом. "Пришлют парней в коричневых комбинезонах, чтобы они управляли всем этим делом?"

А потом мы все смеялись и зарабатывали кучу денег.

Ну, кроме меня. Я не зарабатывал денег и изо всех сил пытался понять, что именно все делают, чтобы заработать столько, но понять это было нелегко. Но я все равно смеялся, когда все смеялись.

И вот тогда это случилось.

Никто не думал, что Lehman прогорит.

У меня было два друга, которые работали в Lehman. Помните того парня, Сагара Малде? Из LSE? Кенийский парень. Чертовски приятный парень. Он работал в Lehman. Он только что начал работать в программе выпускников, трейдером. И мой приятель, из моей старой гимназии в Илфорде. Его звали Джалпеш Патель. Он тоже только что начал работать в Lehman. Его взяли по схеме, направленной на улучшение представительства этнических меньшинств.

Они не думали, что Lehman пойдет ко дну.

За несколько месяцев до этого Bear Stearns, другой, чуть менее крупный американский инвестиционный банк, умер, как канарейка в угольной шахте, и его выручили, поэтому все думали, что и Lehman выручат.

По крайней мере, так говорил Калеб каждое утро в эфире.