The War on the West

Визенталь мог быть евреем, как и жертвы, но он не имеет права прощать от имени своих собратьев-евреев, которых солдат застрелил, когда они выпрыгивали из горящего здания. Визенталь не является этими мужчинами, женщинами и детьми. Он даже не близкий родственник этих мужчин, женщин и детей. Возможно, эти жертвы никогда не захотели бы простить своих убийц. Возможно, они навсегда возненавидели бы своих убийц и не хотели бы, чтобы те умерли с миром. Солдат СС участвовал в таком ужасном конце для них, так какое право имел Визенталь говорить от имени всех этих людей, что солдат СС прощен? Почему солдат СС должен умереть хоть с частью очищенной совести? После того как он не позаботился о совести стольких других человеческих существ.

В этом кроется очень мощный и важный момент, почти полностью упущенный в дебатах о прощении в современном мире. В последние годы премьер-министры таких стран, как Австралия, Канада, Соединенные Штаты и Великобритания, принесли извинения за исторические обиды. Иногда, когда непосредственные жертвы этих преступлений все еще живы, это может облегчить страдания и дать жертвам определенное завершение. Но когда мы говорим об извинениях за то, что было сделано много веков назад, мы вступаем на другую этическую территорию. В таких случаях ни люди, претендующие на роль жертв, ни люди, взявшие на себя мантию преступников, таковыми не являются. Когда речь идет об извинениях за работорговлю или колониализм, мы говорим о политических лидерах и других людях, приносящих извинения за то, что произошло до их рождения. А также об извинениях перед людьми, которые сами не пострадали от этих преступлений, хотя некоторые из них могут указать на какие-то неблагоприятные последствия, которые, по их мнению, они понесли в результате этих исторических действий.

Любые извинения сводятся к тому, что люди, которые могут быть или не быть потомками людей, совершивших некое историческое зло, извиняются перед людьми, которые могут быть или не быть потомками людей, совершивших некое зло по отношению к ним. В сфере репараций все становится еще более запутанным. Ведь на данном этапе на Западе нет четкого разделения на жертв и виновных. В то время как правительства почти всех незападных стран поразительно однородны по этническому составу (вспомните политическое руководство Индии, Китая или Южной Африки), правительства всех западных стран сегодня состоят из людей самого разного этнического происхождения. Ни один из западных кабинетов министров не сможет решить проблему разделения на жертву и императора даже за столом, за которым они сидят. Не сможет этого сделать и ни одна политическая партия. Подумайте только, как трудно разобраться в том, что может или не может задолжать Элизабет Уоррен.

Вопрос о возмещении ущерба теперь сводится не к тому, чтобы потомки одной группы выплачивали деньги потомкам другой группы. Скорее, речь идет о том, чтобы люди, похожие на тех, кому в истории было причинено зло, получали деньги от людей, похожих на тех, кто, возможно, это зло совершил. Трудно представить себе что-либо более способное расколоть общество, чем попытка передачи богатства на основе этого принципа.

Возможно, именно поэтому все, кто ратует за возмещение ущерба, игнорируют сложные вопросы. Например, если бы подобная схема действовала в Америке, стране пришлось бы тщательно определить, какие расовые группы в стране больше всего пострадали от американской истории. Возможно, она решит ограничить сферу своего внимания исключительно проблемой людей, являющихся потомками рабов. Хотя нет никаких причин, почему он должен ограничиваться только этим. Но если это так, то прелюдией к выплате компенсаций должна стать разработка общественной генетической базы данных. Возможно, ее придется создать только для чернокожего населения Соединенных Штатов. Затем необходимо будет определить, как распределить имеющиеся средства. Всем, кто считает, что законы об удостоверении личности избирателя или вакцины являются навязчивыми, следует подготовиться к вопросам, которые последуют за этим процессом.

Например, после создания генетической базы данных нужно будет решить, должны ли среди получателей быть только те, кто на 100 % происходит от рабов, - если таковых удастся выявить. Должны ли только эти люди получать полную стипендию? Должен ли кто-то, кто является потомком рабов только по материнской линии, получать 50 процентов от той же суммы? Будет ли в процессе реституции действовать "правило одной капли", и если да, то как обеспечить, чтобы никто не воспользовался финансовыми возможностями, которые появятся в результате? И, конечно, все это будет основано на идее, что передача огромного богатства от одной расовой группы к другой расовой группе в Америке в 2020-х годах принесет расовую гармонию и не вызовет разжигания или возрождения расового недоброжелательства. Может ли кто-нибудь быть уверен, что это наиболее вероятный результат?