The wise man grows happiness under his feet (СИ)

========== Глава 1 ==========

— Давненько я так культурно не отдыхал, — Мэттью Паркер ухмыльнулся и покосился на мать — очень быстро, чтобы видеть дорогу. — Вытаскивай меня в театры почаще, а то я окончательно погрязну в бездне потребительства и разврата.

— Да как скажешь, — Маргарет сунула руку в сумку, вытащила зажигалку, потом наушники, потом тушь, чертыхнулась, взяла мэттов телефон из его нагрудного кармана и посветила им в набитую разными женскими штучками шёлковую утробу. — Ах, вот оно!

— Что ты там ищешь? — мужчина забрал телефон и сунул обратно в карман, где ему и было место.

— Зеркальце. У меня помада не размазалась?

Мэтт опять покосился на неё.

— Нет.

Они замолчали. Дождь креп, и Мэтт включил дворники, подтянулся из расслабленной позы и сосредоточился на дороге. Было уже темно, хоть стояло уже начало мая, и приходилось быть очень внимательным, чтобы не уехать в кювет, да и вообще ни во что не влипнуть. Маргарет потыкала кнопочку радиоканалов, нашла что-то более-менее стоящее и откинулась на сидение, глядя в окно — на трассе Мэтту лучше было не мешать, а она всё равно планировала переночевать у него, так что времени для общения было достаточно и так.

Играло радио, дождь монотонно барабанил по крыше джипа, всё усиливаясь, видимость ухудшалась, но Маргарет, рассеянно смотревшая в окно, уловила далеко впереди у обочины смутное движение. Сутулая невысокая фигура брела по дороге прочь от города, едва шевеля ногами.

— Смотри-ка, что это там? — Маргарет потрогала сына за плечо и тот, присмотревшись, резюмировал:

— Бродяжка.

Маргарет беспокойно вглядывалась в фигуру, медленно, но упорно шагавшую по краю дороги, пытаясь рассмотреть получше. Машина ехала довольно быстро, и вскоре фигура стала видна отчётливо. Секунда — и они промчались мимо, но Маргарет успела увидеть промокшую до нитки одежду и лицо, выхваченное из мрака светом фар.

— Совсем мальчишка! — удивилась она.

Мэтт, почуяв в голосе матери скрытый намёк, вскинулся.

— Так, мама, я понял, к чему ты клонишь. Даже не думай, мы его не возьмём. Я не содержу ночлежку, а он мокрый и наверняка грязный.

— Но он же совсем ребёнок, ему семнадцать от силы! Что тебе — жалко?

— Жалко, — Мэтт почувствовал, как всё его умиротворение после уютного вечера рушится, а на замену ему приходит обычная раздражительность. — Он мне на хуй не упал, и я не подписывался тащить домой всех бездомных котят, щенков и малолетних ублюдков, которые тебе приглянутся. Тем более, не в такой ливень.

— Во-первых, не хами мне, а во-вторых — прояви хоть чуточку милосердия.

— Нахуй милосердие.

— Останови машину, я выйду, — Маргарет была настроена воинственно, и Мэтт на всякий случай отъехал к обочине и остановился, но автоблокировку дверей не отключил — его мать вполне могла выйти из машины в такой дождь, как и обещала.

— Да? И куда ты пойдёшь в этот грёбаный потоп? Пешком ко мне домой?

— Вызову такси и отвезу беднягу к себе, — она немного помолчала, думая, какие подобрать слова, чтобы коснуться той части мэттовой души, которая не была надёжно закрыта бронёй язвительности, нахальства и безразличия ко всему и вся. — Знаешь, Мотя, я ведь тебе всё прощаю. И никогда ничего у тебя не прошу. Хоть один раз в жизни сделай доброе дело. Может, он не бездомный, а просто потерялся, кто знает?

— Не зови меня Мотей, — вскинулся Мэтт, но Маргарет увидела, что русский вариант имени сработал — так она звала его маленького, и скрытые глубоко внутри ассоциации не могли не дать результата. — Ладно, чёрт с ним: пусть поест, переночует и проваливает на все четыре стороны.

Они отъехали уже довольно далеко от того места, где им встретился бродяжка, и Мэтт вынужден был повернуть назад, внимательно высматривая сквозь пелену дождя сутулую фигуру на обочине. Мальчишка прикрыл лицо от яркого света фар и растерянно остановился, когда стекло у водительского сидения отъехало вниз и лощёный зеленоглазый мужик в деловом костюме поманил его пальцем к себе. Доверия водитель не вызывал уж точно, и паренёк не был уверен, стоит ли приближаться, да и вообще вступать в разговор, но всё-таки несмело шагнул навстречу.

— Шагай резче, дождь в салон попадает. Слушай внимательно: открывай заднюю дверь, садись и помалкивай. Я отвезу тебя к себе домой, накормлю, сходишь в душ, перекантуешься одну ночь, а потом я тебя отвезу, куда там тебе надо. Если тебе вообще куда-то надо. Уяснил? — Мэтт всем своим видом выражал недовольство, вызванное разговором, и это как-то не прибавляло уверенности в его добрых намерениях, о которых он сообщил так грубо и резко.

— А зачем? — подал голос мальчик, недоверчиво глядя на неприветливого мужчину и на всякий случай делая шаг назад.

— Как зачем? — удивился Мэтт, вскинув брови. — Ты что, есть не хочешь?

— А что я за это буду должен?

Мэтт расхохотался, запрокинув голову, и мальчик почувствовал себя неловко — он не понимал, чем вызван приступ весёлости, ведь он проявил обычную и вполне резонную для подростка осторожность. Верить в человеческий альтруизм было сложно.

— Ишь ты, какой подозрительный. Ничего не должен, считай, что тебе повезло.