The World for Sale: Money, Power, and the Traders Who Barter the Earth's Resources

Это был не первый случай, когда торговцы привлекли внимание политиков. В 1970-х годах, когда цены на зерно и нефть резко возросли, первой реакцией стало стремление получить больше информации о рынках, которые в то время были непостижимы ни для кого, кроме самих сырьевых трейдеров. Но стремление к улучшению информации мало что дало для решения проблемы фактического регулирования деятельности сырьевых трейдеров. Второй толчок был сделан в середине 1990-х годов, после того как Ясуо Хаманака, торговец медью в японской торговой компании Sumitomo, потерял более 2 миллиардов долларов на серии сделок, которые, по словам его работодателей, не были санкционированы. Скандал охватил весь рынок меди, вызвав цепь судебных исков и побудив консорциум регулирующих органов из шестнадцати стран вновь искать способы более эффективного регулирования товарных рынков.

"Все более глобальный характер ценообразования, производства, хранения и доставки сырьевых товаров, а также различное регулирование этих рынков усугубляют возможность возникновения проблем, связанных с целостностью рынка и доверием к нему", - заявили регуляторы после встречи в Токио в 1997 году. На рынках физических поставок с ограниченным предложением информация является важнейшим инструментом для поддержания справедливости и порядка на рынках и обеспечения целостности рынка".

Однако к 2008 году, как показали их ставки во время продовольственного кризиса, вся самая достоверная информация по-прежнему находилась в руках сырьевых трейдеров. Хотя правительства начали признавать важность физических рынков, они мало что сделали для регулирования деятельности торговых домов. На пике сырьевого бума британский регулятор, Управление по финансовому регулированию и надзору, получил от британских законодателей вопрос о том, почему цены были такими высокими и как он контролировал рынок. В меморандуме, адресованном парламентариям, FSA объяснило это в поразительно резких выражениях: "Мы не регулируем физическую (спотовую) торговлю базовыми товарами".

Но действительно ли спекуляции сырьевых трейдеров стали причиной резкого скачка цен на сырьевые товары? Ответ почти наверняка отрицательный. Нет сомнений в том, что сырьевые трейдеры могли влиять на цены, и делали это на протяжении всей истории. Будучи покупателями и продавцами последней инстанции на рынке, они часто участвовали в сделках по продаже маржинального барреля нефти или бушеля пшеницы, которые и определяли цену. И если крупные производители и потребители, как правило, использовали в основном долгосрочные контракты, то сырьевые трейдеры были более активны на спотовых рынках, где устанавливались базовые цены, используемые всеми остальными.

Очевидно, что они также могли манипулировать ценами - в основном, покупая физические запасы товара и складируя их, пытаясь таким образом подтолкнуть цены вверх. На рынках металлов первые крупные сделки начались в 1887 году, всего через несколько лет после основания Лондонской биржи металлов, а к 1980-м годам они стали довольно регулярным явлением. Но общепризнанной истиной было то, что любому трейдеру, каким бы крупным он ни был, будет трудно долго двигать цену в одном направлении, если основы спроса и предложения диктуют ей двигаться в противоположном направлении. Марк Рич на собственном опыте убедился в этом, совершив в 1992 году ошибочную сделку с цинком.

К 2000-м годам рынки большинства сырьевых товаров стали гораздо крупнее и насчитывали больше участников, а это означало, что захват значительной части мировых запасов стал финансово невыгодным даже для самых крупных трейдеров. Конечно, в некоторых уголках рынка все еще происходило сжатие и другие перекосы. Но они, как правило, ограничивались определенными местами или подкатегориями товаров и длились недолго. Например, в 2010 году один трейдер одним махом скупил почти все имеющиеся запасы какао, в результате чего стоимость сырья, используемого для производства шоколада, выросла до тридцатитрехлетнего максимума, а сам он получил прозвище "Чокфингер". Но даже Чокфингер не смог изменить погоду, и рынок вскоре вернулся на землю, когда Кот-д'Ивуар, основной производитель, собрал не такой уж маленький урожай, как опасались.

Заманчиво было обвинить в продовольственном кризисе спекулянтов - на протяжении всей истории, когда цены на товары резко возрастали, политики находили легкого козла отпущения в виде спекулянтов. В 301 году римский император Диоклетиан ввел ограничение на цены сотен товаров в ответ на "жадность", которая "бушует и горит, не ставя себе пределов". В 1897 году Рейхстаг Германии запретил торговлю фьючерсами на пшеницу после того, как катастрофический урожай взвинтил цены. А в 1950-х годах политики США объявили вне закона торговлю фьючерсами на лук - запрет сохранился до сих пор.