The World for Sale: Money, Power, and the Traders Who Barter the Earth's Resources

Стротхотте и Глазенберг, ставшие двумя самыми важными людьми в компании, дополняли друг друга почти комически разными стилями. Высокий, обходительный немец Стротхотте занимал посольский пост во главе Glencore. Он летал по миру на своем частном самолете, одетый в рубашки с монограммами, общался с поставщиками, клиентами и банкирами на полудюжине языков, которыми владел в совершенстве. Он не жил ради работы: иногда он звонил кому-нибудь из топ-менеджеров Glencore и просил их отменить свои встречи на вторую половину дня, чтобы прийти и сыграть с ним в гольф в элитном клубе Schönenberg под Цюрихом, членом которого он являлся.

Глазенберг был полной противоположностью. Невысокий и маленький, с зачесанными назад каштановыми волосами, он был динамо-машиной с воинственным напором, с которым мало кто мог сравниться в Glencore или за ее пределами. С его резким южноафриканским акцентом и грубым, резким стилем разговора, пересыпанным ругательствами, он не имел ничего общего с гладкостью Стротхотта. Одна австралийская газета описала его как "возбудимого терьера". Его не интересовали роскошества, присущие его должности: он без зазрения совести сокращал расходы и в течение многих лет любил хвастаться тем, что у Glencore нет корпоративного самолета. (На самом деле Стротхотту принадлежал один, который он сдавал в аренду компании, а Kazzinc, дочерняя компания Glencore, владела другим). А для Глазенберга работа была всем: по выходным, скучая, он, как известно, обзванивал коллег, чтобы встретиться и поговорить о делах.

Глазенберг принадлежал к другому поколению и происхождению, чем Марк Рич, но эти два человека были во многом похожи. Их объединяла страсть к бизнесу, связанному с торговлей товарами, которая затмевала все остальные аспекты их жизни, стахановская трудовая этика, которая ставила всех остальных в тупик, и личный стиль, основанный скорее на силе воли, чем на обаянии.

Глазенберг, любитель рано вставать, приветствовал коллег, прибывающих в штаб-квартиру Glencore в 8.30 утра, саркастическим "добрый день". Это была та самая шутка, которую Рич несколькими десятилетиями ранее отпускал в адрес своих коллег из Philipp Brothers в Нью-Йорке.

После того как Стротхотте отошел от дел, а Глазенберг в 2002 году занял его место, он стал строить Glencore по своему образу и подобию. Это означало, что в компании все работали в его неумолимом темпе, трейдеры проводили больше времени в дороге, чем со своими семьями, а каждая деталь сделки должна была быть обговорена и переговорена, чтобы выжать из нее несколько дополнительных долларов прибыли. Глазенберг также централизовал власть, покончив с автономией региональных офисов и настояв на том, чтобы старшие трейдеры находились в Бааре, деревне рядом с Цугом, где теперь располагается штаб-квартира Glencore.

Глазенберг также взял на себя роль Стротхотта как управляющего самыми важными отношениями Glencore. За время своего пребывания на посту генерального директора Glencore он подружился с такими олигархами, как Александр Машкевич из Казахстана, и такими политиками, как президент ЮАР Сирил Рамафоса. Он был готов в мгновение ока вскочить в самолет, чтобы сгладить какие-то трудности в контракте или заключить сделку.

Но мало кто из тех, кто работал с ним, сомневается, что для Глазенберга отношения были лишь средством достижения цели. Это касалось и его трейдеров в Glencore. Он звонил им снова и снова, независимо от времени суток, если ему что-то от них было нужно. У него не было терпения на личную жизнь своих сотрудников. И он быстро ополчался против тех, кто, по его мнению, больше не выкладывался на 100 % ради дела Glencore.

Либо ты в семье, либо ты вне ее", - говорит один из бывших сотрудников Glencore. После того как я сказал, что ухожу, Иван больше со мной не разговаривал".

За несколько лет до начала товарного суперцикла Глазенберг начал серию сделок, которые изменили судьбу компании благодаря подъему Китая. В 1994 году, когда мало кто в мире природных ресурсов надеялся на рост цен, он начал покупать угольные шахты для Glencore.

Это было новое направление для компании, которая до недавнего времени занималась торговлей сырьевыми товарами, а не владением производственными активами. На этом этапе не было никакой грандиозной стратегии - цены на уголь были низкими, угольные шахтеры испытывали трудности, и Глазенберг воспользовался этим. Его первая сделка была заключена с Tselentis Mining, семейной угольной компанией в Южной Африке. Glencore покупала уголь у компании и оказывала ей финансовую поддержку; в конце концов она конвертировала свой долг в контрольный пакет акций. В том же году Глазенберг приобрел долю в австралийской шахте Cook Colliery.

Эти первые сделки были небольшими, с инвестициями в 5-10 миллионов долларов каждая. Компания Glencore, все еще испытывавшая трудности из-за своей связи с Марком Ричем, не имела возможности брать долгосрочные займы, поэтому ей приходилось финансировать сделки исключительно за счет собственной нераспределенной прибыли.