The World for Sale: Money, Power, and the Traders Who Barter the Earth's Resources

Каждый раз, когда приобретался актив, нужно было доказать, что Марк Рич не является акционером компании", - вспоминает Грег Джеймс, который работал над сделками в составе угольной команды Глазенберга. Ни один из банков не оказывал реальной поддержки. Они не понимали, что мы делаем".

Глазенбергом двигал не только оптимизм по поводу будущего угля. Он также с пессимизмом смотрел на будущее трейдинга. Торговая индустрия больше не была уделом нескольких знающих компаний - конкуренция была неумолимой. А поскольку мобильные телефоны, интернет и электронная почта произвели революцию в сфере коммуникаций, преимущество традиционной торговой организации в стиле Philipp Brothers стало исчезать. Содержать офисы в десятках стран мира было дорого, и с каждым годом становилось все меньше уверенности в том, что прибыль от торговли будет достаточной для покрытия этих расходов.

Покупка рудников была одним из способов решения проблемы: теперь трейдеры Glencore получали гарантированный поток товаров для продажи, и им не приходилось перебивать цену конкурентов, чтобы получить их. Я всегда говорил, что торговать сырьем без активов, обеспечивающих торговлю, очень сложно", - говорит сегодня Глазенберг.

Одно дело - купить несколько угольных шахт. Но если бы Glencore удалось накопить достаточное количество шахт, это дало бы еще одно преимущество: влияние на цены, в частности на ежегодные переговоры с японскими электростанциями, где устанавливалась цена на большую часть мирового угля. В то время австралийская угольная промышленность состояла из десятков мелких и средних игроков, а японская энергетическая отрасль была представлена несколькими гигантскими компаниями. Японцам не составило труда доминировать в дискуссии. Если бы Глазенбергу удалось купить достаточно большую долю австралийской угольной промышленности, он смог бы изменить ситуацию.

В 1998 году на рынке угля начался сильный спад, и Глазенбергу выпал шанс. Цена тонны угля упала до самой низкой отметки с середины 1980-х годов. Большая часть угледобывающей промышленности терпела убытки. Глазенберг был убежден, что цены могут только расти. Но в угольной отрасли, где нет фьючерсного рынка, негде было сделать ставку на рост цен. Единственным выходом была покупка целых шахт. Так Глазенберг и поступил. В течение следующих четырех лет он купил более дюжины шахт в Австралии и Южной Африке, а также заключил сделки в Колумбии.

К концу десятилетия Glencore стала крупнейшим в мире поставщиком энергетического угля, реализовав в 2000 году 48,5 миллиона тонн - каждую шестую тонну, проданную на морском рынке. Инвестиции Глазенберга не были рассчитаны на грядущий китайский экономический бум, но вскоре они были преобразованы им. Еще до того, как это произошло, они были достаточно успешными, чтобы вознести его на вершину рейтинга молодых голодных руководителей отделов Glencore. Когда Стротхотте сообщил партнерам, что хочет отойти от повседневного управления компанией, было всего несколько претендентов на его место: Глазенберг; Пол Уайлер, швейцарский глава отдела меди и никеля, работавший в компании с 1970-х годов; и Иан Перкинс, гладкий британский глава отдела глинозема. В течение нескольких недель Стротхотте отвел каждого из руководителей департамента в сторону и спросил их, кто, по их мнению, должен стать его преемником. Конкурс был невелик - Глазенберг был назначен генеральным директором.

В 2001 году ставка Глазенберга на уголь оказалась удачной: к середине года цены выросли на 35 % по сравнению с минимумом. Все чертовски возбуждены из-за угля", - хвастался Глазенберг в одном из интервью. Если его и беспокоило влияние сжигания миллионов тонн угля на климат, он этого не показал. В другом интервью того же года он даже назвал добычу угля Glencore в Австралии "безопасной для окружающей среды".

Китайский бум еще не успел изменить рынок, но угольный бизнес Glencore уже работал. Однако у компании возникла насущная проблема: ей нужно было выкупить 15 % акций, которые Стротхотте продал Roche в 1994 году, чтобы профинансировать выкуп менеджмента у Марка Рича. До сих пор фармацевтическая компания была абсолютно молчаливым инвестором, довольствуясь обещанием гарантированного возврата инвестиций и не принимая никакого участия в делах Glencore.

Но так продолжалось недолго. Согласно первоначальному договору, Roche имела право заставить Glencore выкупить долю - так называемый "пут-опцион" на акции Glencore - в любое время, начиная с ноября 1999 года. Однако было неясно, сможет ли Glencore это себе позволить. Поэтому обе стороны пришли к компромиссу: Roche откладывает свое право на выкуп акций, давая Glencore время до января 2003 года, чтобы найти деньги. Если же она этого не сделает, Roche получит право продать часть или все свои акции "публике или ... другому инвестору", говорится в проспекте эмиссии, опубликованном торговым домом.