There's no professor here (СИ)

Эдди появляется в школе чуть позже Лооры, хотя она ещё на тот момент практически ни с кем не общается. Его случай благополучен настолько, что даже не верится. Едва просыпающиеся способности к телекинезу, развивающиеся медленно и неспешно, не успевшие напугать ни его, ни окружающих. Благополучная и любящая семья. Ему пятнадцать, хотя он кажется ещё младше, учитывая несвойственную этому возрасту открытость и доверие ко всему миру. Я откровенно отдыхаю, общаясь с ним после Лооры. Во время наших занятий он способен отвлечься на открывшийся внезапно вид или слетевшихся птиц, и у меня не поднимается рука его одёргивать. Я предпочитаю позволить себе насладиться этим миром вместе с ним и только потом вернуться к занятию. Неудивительно, что дело движется медленно.

Его характер привлекает не только меня — у Эдди немало друзей, и среди них внезапно оказывается и Лоора. Конечно, здесь нечему удивляться, я хорошо понимаю, что притягивает её. Не раз я наблюдаю, как он терпеливо слушает её, кипящую в очередной вспышке, а когда она наконец иссякает, просто мягко улыбается и продолжает разговор. Или берёт за руку и уводит подальше от всех, оставляя ей только свои эмоции — ровные, спокойные, чистые. И я с удовлетворением наблюдаю, как Лоора, пусть не раз и не два назвав его наивным дураком, постепенно смягчается, поддаваясь ему.

Но жизнь способна шутить злые шутки

В тот день я твёрдо решаю проявить больше настойчивости в занятиях с Эдди. Мы снова прогуливаемся по парку, где всё сильнее вступает в свои права осень, но теперь я не даю себя отвлечь.

— Эдди, левитировать ручки или ластики на занятиях в школе — это, конечно, забавно, но мне кажется, ты давно уже способен на большее, просто не знаешь, как за это взяться. Как насчёт того, чтобы поднять один из них? — я киваю головой на груду отшлифованных каменных шаров, служащих украшением парка. Я уже давно наметил их как удачный объект для тренировок: они немало весят, но при этом обманчиво невелики, на что я и рассчитываю.

Эдди послушно протягивает руку в их сторону и пытается сосредоточиться. Но проходит минута, а шар лишь раз едва заметно вздрагивает. Мальчик неловко улыбается и только разводит руками. Я хочу сказать, что ему просто не хватает немного настойчивости, немного… злости… Но я не могу. Вместо этого я выбираю обходной путь.

— А с чего началось проявление твоих способностей? Что стало первым, на что ты смог повлиять?

Эдди улыбается чуть смущённо:

— Ну, всё началось с того, что я порядком дурачил своих друзей, играя в «Орёл или решка». Сейчас.

Он торопливо залезает в карман и ловким движением подбрасывает…

…небольшую серебряную монетку…

…которая неспешно летит вверх…

…а потом повинуясь движению пальцев…

…зависает в воздухе…

…напротив моего лица…

И этот образ взрывается в голове дикой болью, на миг выдёргивая меня из реальности.

Я с трудом открываю глаза, пытаясь понять, сколько времени прошло. Несколько секунд? Я сижу, согнувшись в кресле, прижав руки к вискам. В траве передо мной валяется пресловутая монетка. Эдди, бледный и перепуганный, стоит рядом, не зная, куда бежать и кого звать на помощь. Впрочем, сюда уже, перепрыгивая через пролёты, спешит Хэнк. Я кричал? Я вслушиваюсь в нарастающий гул тревоги и понимаю — нет, хуже. Не справившись с болью, я позволил ей выплеснуться вовне, на окружающих. И по связям, натянутым с учениками, тоже. Лишь на мгновение, долю секунды, но… как я вообще мог такое допустить?

Стараясь выровнять голос, я говорю Эдди:

— Боюсь, на сегодня нам придётся закончить. Всё хорошо, не переживай, продолжим позже. На чём-нибудь другом, — улыбка у меня, наверное, кривая, но Эдди кивает, очень стараясь поверить.

Подлетает Хэнк, но я не даю ему сказать ни слова и сразу прошу помочь добраться до моей комнаты. Тело будто ватное, а в голове всё ещё пульсирует боль, но не в висках, как я привык ощущать её от других, а яркой полосой ото лба к затылку. Хэнк, не разбираясь, сгребает меня в охапку и относит в особняк на руках. Меньше всего мне сейчас хочется отвечать на вопросы, поэтому я категорически отказываюсь от разговора, сославшись на плохое самочувствие, и прошу только принести что-нибудь от головной боли и оставить меня в покое. Совсем в покое. Когда он уходит, излучая укоризну всей своей синей спиной, я жалею, что не сообразил чуть подправить воспоминания Эдди. Мне не хотелось бы, чтобы он рассказал Хэнку о монетке, и тот… Хотя что с того? Я вдруг понимаю, что Хэнку это ничего не даст. О той маленькой, зависшей в воздухе монетке знают всего два человека на этом свете. И от этой мысли мне становится только хуже.