This means War (СИ)

— Моя? — тихо усмехнувшись, Зейн заглядывает в мои глаза. — Ты только что задела мое самолюбие. Считаешь, что я настолько примитивен, чтобы написать это? — фыркнув, он вновь оглядывает надпись. — К тому же, почерк слишком уж фактурный и отточенный, а я поклонник небрежности.

Малик продолжает идти вдоль парковки, а я вглядываюсь в аккуратно выведенные буквы, о которых он только что говорил. Все они ровные, словно фигурки тетриса: с грубыми, но четкими линиями. Готова поспорить, что где-то я уже видела этот почерк.

— Зейн? — зову я парня.

Он останавливается и поворачивается с видом мученика.

— Что? Только не говори, что хочешь, чтобы я подошел к тебе. Нас могут увидеть вместе. Вдруг тебя убьют за углом за стукачество, а потом скажут, что видели нас вместе. А у меня даже алиби не будет. Или не дай бог, — прикладывает ладонь к груди, — подумают, что мы стали друзьями. Ты ведь до сих пор очень сильно боишься этого, верно?

Сначала меня вводит в ступор его вопрос, но через пару секунд я понимаю, о чем именно он говорит. О разговоре, который состоялся давным-давно, примерно через пару недель, после того как мы вступили в свои общины.

Дождь неприятно моросит, и капюшон моего серого пальто совершенно не спасает меня от противных каплей, потому что ветер приносит их прямо в лицо. В очередной раз выглядываю из своего укрытия в виде угла малого здания универа и, протерев объектив камеры телефона, увеличиваю масштаб, чтобы заснять курящих марихуану парней, засевших в старом додже прямо на парковке университета.

Силуэт старшего брата Гарри, Грэга, достаточно узнаваем, как и еще одного парня из Сигмы. Я могу сделать этот кадр, но… Но не могу, что-то мешает мне, что бы это могло быть? Наверное, это моя совесть. Хочется развернуться и сказать Мелани, что я отказываюсь выполнять это задание, но мысль о вчерашнем звонке мамы, когда она сказала, как они с бабушкой гордятся тем, что я попала в Каппу, заставляют меня остаться.

Я так и стою тут, словно между молотом и наковальней, не зная, что выбрать. Есть два пути: правильный и тот, что будет выгоден мне для статуса, то есть — неправильный. Что сложного в том, чтобы сделать парочку кадров? Да в том, что этих ребят могут отчислить.

Мое плечо сжимают, и я тут же вздрагиваю, инстинктивно вжимая голову в плечи. Оборачиваюсь, и, когда вижу суровое выражение на красивом лице Зейна, издаю рваный вздох.

Я очень сильно скучаю по нему и по нашим разговорам. Мы не общались нормально с момента нашего первого свидания. А сейчас он поймал меня за грязным делом, и мне ужасно стыдно за свое поведение. Я готова провалиться под землю.

— Слушай, — выдавливаю из себя я после недолгого молчания, — я…

Черт, у меня нет оправдания.

— Знаю, что ты не в восторге от всего этого, — он указывает взглядом на телефон, который я крепко сжимаю в своих пальцах. И я тут же прячу его в карман. — Я же говорил, что тебе не место среди этих девушек.

— Я уже не могу уйти, понимаешь? — прячу озябшие ладони в карманы пальто, а заодно и виноватый взгляд, потому что мне стыдно смотреть Малику в глаза. — Тот, кто уходит из Каппы, автоматом попадает в черный список, меня больше никуда не возьмут, Зейн.

Парень проводит ладонью по лицу, стирая капли дождя, а затем прикрывает веки и тяжело вздыхает, из-за чего из его рта появляется облачко пара.

— Они ломают тебя морально, Скай, делают из тебя другую личность. Ты хоть понимаешь это? Дело уже не в долбанных распрях между братствами, дело в том, что они делают с тобой.

— Но…

— Но меня волнует то, что происходит с тобой, — перебивает он, — а не эта глупая война.

Холодные капли стекают по его лицу, и, сделав шаг вперед, я поднимаюсь на цыпочки, чтобы поймать мягкую ткань капюшона толстовки, выглядывающую из под воротника кожаной куртки. Надеваю капюшон на голову парня, на что он издает смешок.

— Спасибо, мамочка.

— Со мной всё будет нормально, людям свойственно меняться.

— Но не в худшую сторону.

Зейн подается ближе и, протянув руку, опускает ладонь на мою щеку. На несколько секунд прикрываю веки, наслаждаясь теплотой его руки.

— Давай я поговорю с Грэгом и Мелани, объясню, что мы с тобой дружим или как ты там наивно называешь отношения, в которых люди ходят на свидания и занимаются сексом?

Усмехнувшись, я пихаю его в бок, и Малик тут же ловит мою ладонь.

— Я уверен, что они поймут.

— Это рискованно.

— Рискованно — не рисковать, Джерси.

Мимо нас проезжает машина синего цвета, точно такого же, как и у Мэл — президента Каппы. Я неосознанно отскакиваю от Зейна, а когда понимаю, что проехала не она, то вновь перевожу взгляд на парня, чтобы на этот раз уловить непонимание в его глазах.

— Черт возьми, — он невесело усмехается, покачивая головой, — ты боишься того, что нас увидят стоящими рядом? Серьезно?

Малик слегка наклоняется, чтобы взглянуть мне в глаза. Прикусив губу, поднимаю на него виноватый взгляд.

— Эй, — уголки его губ приподнимаются, — даже не отшутишься, что тебе просто стыдно стоять рядом со мной? Не полагается по статусу и вроде того?