Тиара скифского царя

«Кисло в чубчике» – так выражались на Молдаванке, и это означало: все далеко не так плохо. Говорили, что фразеологизм пошел от чубатых казаков, торговавших на рынке квашеной капустой. Если торговля шла хорошо, бойко, бочка пустела, и за остатками соленья приходилось наклоняться и мочить волосы.

– Это твое дело, Сазан, потому что деньги тоже твои. Мы просто помогали тебе, ничего не требуя взамен. – Произнеся эту фразу, он едва не расхохотался.

Если бы старик знал, что они собирались делать утром! А как бы ротмистр повел себя, если бы догадался, что Лейба, по его словам, милейший парень, еще вчера был готов его убить, чтобы завладеть проклятым кладом?

Нет, их отец был прав, когда втолковывал своим нерадивым сыночкам: «Торопливость нужна при ловле блох. Бог любит терпеливых и награждает их».

Седая голова Сазана упала на тощую грудь, но он усилием поднял ее и посмотрел на Шепселя мутными, как самогон, глазами. Душную комнату снова наполнило его бормотание:

– Да, это мои деньги. И я решил оставить их вам, это мое последнее слово. Я назначаю вас своими душеприказчиками.

Братья чуть не подавились самогоном. Находчивый Шепсель первым взял себя в руки и недовольно произнес:

– Ну, папаша, и удружили вы нам. Теперь нам придется охранять ваши деньги и не спать ночами, чтоб я так жил? – Младший Гойдман подумал, что охранять-таки действительно придется. Наверное, жаль, что они его не ограбили. Сейчас бы закатили такую гулянку – пела бы вся Дерибасовская! И никаких нервных потрясений.

Ротмистр фыркнул и озадаченно уставился в окно, на голубой квадрат неба, будто впервые его увидел.

– Зачем не спать ночами? – не понял он.

– А как же иначе охранять твои монетки? – Шепсель уже вошел в роль и стоял перед стариком с озабоченным лицом. – Ты вот наговорил про одесситов, папаша, и почем зря, между прочим. Здесь много воров, это правда, но думаю, не больше, чем в Москве или Санкт-Петербурге. Однако большинство одесситов имеют свою мораль, и она не поощряет предательство. Мы не полные мерзавцы, папаша. Предать человека, который тебе доверился, – это вероломно.

Ротмистр кивнул, сморщил и без того морщинистое, как печеное яблоко, личико и хохотнул, скорее выплюнул смешок им в лицо.