Тяжело в учении

Пораженная столь нелогичным поведением, я безропотно взяла ближайший билетик и села в самом уголке, подальше от преподавательского стола. Когда я проходила мимо Ланки, она ободряюще мне улыбнулась и, глубоко вдохнув, отправилась отвечать. Пока она располагалась, в аудиторию нерешительно шагнул Ратибор.

– Проходите, – кивнул ему Лион и радушным жестом обвел стол. – Берите билет, выбирайте шпаргалку…

Ратибор опешил, а по аудитории пронеслось тихое хихиканье. Так вот что это за таинственная стопочка! Суров наш наставник однако, ободрал бедных студентов как липку, ни единой посторонней бумажки не оставил! Удивительно, как он мне-то поверил… Или?.. Я украдкой взглянула на невозмутимого Лиона и отказалась от пришедшей в голову идеи. Положила перед собой листок, взяла карандаш и только тогда прочитала доставшиеся мне вопросы…

Вот когда я поняла, что подчас жизнь бывает страшнее любого кошмарного сна!

Я не помнила ни-че-го! Мои мысли были столь же чисты, как и лист бумаги передо мной, хотя именно эти вопросы я и вспоминала, сидя в коридоре.

На какое-то время я выпала из реальности. Очнувшись же от настойчивого оклика, обнаружила, что в аудитории из студентов осталась я одна, а Лион сидит напротив и с тревогой пытается привести меня в чувство.

– Виорика, – повторил он, – ты меня слышишь?

Я неуверенно кивнула, посмотрела на чистый лист, на котором не было ни единой буковки, и затравленно перевела взгляд на наставника, боясь даже дышать. Он молчал, отрешенно рассматривая меня, и, когда мои нервы готовы были сдать, внезапно улыбнулся. Не как обычно, зло или ехидно, а открыто и по-доброму. Да и выглядел он сегодня совсем иначе – бесследно разгладилась морщинка между бровями, исчезла из глаз вечная тревога и подозрение… Однозначно, в эти дни произошло что-то важное, сумевшее изменить привычно хмурого мастера. Знать бы еще, к добру ли…

– Ума не приложу, как ты смогла вытащить меня в свой сон, но это было жестоко, Виорика, – негромко сказал Лион. – Полночи слушать, как ты вдохновенно отвечаешь на экзаменационные вопросы, и не иметь возможности прекратить столь вопиющую… демонстрацию знаний…

Ой. Кажется, рано я решила, что хуже быть не может!

– Я не специально! Я больше так не буду! – по привычке выпалила я, отчаянно краснея.

– Да и в этот раз не надо было, – хмыкнул наставник и небрежно подтолкнул ко мне… мою зачетку. Напротив графы «некромагия» стояло четко выведенное «отлично», подтвержденное Лионовой подписью-закорючкой.

– Если судьба столь недвусмысленно предлагает тебе роль халявы, негоже отказываться, – поймав мой совершенно ошалевший взгляд, улыбнулся он, как бы невзначай потирая макушку. – Есть возражения?

Я замотала головой и подорвалась с места, прижимая к груди зачетку. Едва не упала, налетев на стул, но под насмешливым взглядом Лиона устояла и без приключений добралась до двери. А вот на пороге меня словно бесы за язык потянули…

– Мастер, – развернувшись, страшным шепотом начала я, – а что вы в полночь под нашим окном делали?!

– Перестраховаться решил, – с совершенно хулиганским видом ухмыльнулся Лион. – Как чувствовал, что ты перед экзаменом что-нибудь выкинешь. – Я тихо охнула – уж больно знакомыми показались эти слова, – а мастер чуть слышно добавил: – И хвала богам, что этим чем-то была всего лишь зачетка, а не ты сама.

Я вспыхнула, помянув про себя предателя Рэма, и, не подумав, выпалила:

– А если серьезно? – и, не успев испугаться, услышала:

– А если серьезно, то никогда больше, возвращаясь к себе, не буду проходить под вашими окнами. Чует мое сердце, в следующий раз на темечко и утюг приземлиться может!

Я стояла на крылечке учебного корпуса, запрокинув голову и жмурясь на яркое солнышко, и сама не знала, чего хочу больше – то ли петь, кричать и танцевать от радости, то ли рухнуть на кровать и проспать дня два кряду. Легкий ветерок пробирался под расстегнутую куртку и трепал волосы, но холода я не чувствовала – наоборот, мои щеки все еще горели, и их не смогла остудить даже пригоршня снега, которой я умылась, едва выбежав на улицу.

– Опять без шапки! – возмутились за спиной и нахлобучили мне на голову капюшон.

– Ланка говорит, у меня уже нет мозга, нечем рисковать, – вяло отшутилась я, поправляя сползшую на глаза опушку и поворачиваясь к Рэмиону. – Лучше поведай-ка мне, что ты сказал Лиону?

– Правду, – усмехнулся Рэм. – Что ты с ума сходишь.

– Болтун, – беззлобно пихнула его в бок я. – Ты ведь знал, что зачетка у него?

– Знал, – помявшись, кивнул парень.

– А мне сказать конечно же нельзя было, – укоризненно покачала головой я.

– Не хотел портить сюрприз, – совсем поскучнел приятель.

– Тоже мне, друг называется, – надулась я, а Рэм досадливо поморщился:

– Да я и так между двух огней постоянно! Ты же знаешь, я не хотел тебя обидеть. Лион – тоже. Он тебя ценит.