Тяжело жить, когда ты сорокалетний, а тебя принимают за лоли 2

— Отнюдь, — ответил Рунне строго. — Сейчас речь идет о том, что нашу ученицу вынудили применить эту магию, и, возможно, специально, так как она догадывалась о незаконных делах, которые проворачивала ваша группа духовников.

— Сильвия Роллан, — неожиданно заговорил Воран, с волнением наблюдавший за происходящим, — что вы можете об этом сказать?

Сильвия молчала. Она продолжала смотреть на первосвященника с легким удивлением и растерянностью. В конце концов, так и не подобрав нужные слова, она ответила то, что было у нее на уме:

— Я в шоке. Вы так коверкаете имя моего брата… Сэм, — девочка слегка наклонилась влево и посмотрела на сидячие места, где находился ее брат, — как ты терпишь это?

Сэм удивленно расширил глаза, но затем, будто осознав смысл слов Сильвии, начал тихо посмеиваться. Это был искренний, радостный смех. При виде этой реакции остальные маги насторожились, а вот Сильвия довольно закивала головой.

«Наконец-то он перестал грустить».

— Сильвия Роллан, — произнес строгий голос Ворана, — прошу, будьте чуточку серьезнее. Вы мешаете проведению суда.

Девочка виновато заулыбалась и почесала затылок. Щеки ее покраснели, глаза в каком-то блаженстве закрылись. Лицо ее выглядело так, будто бы слова Ворана были похвалой, что совсем не соответствовало ситуации.

— Прошу прощения.

Рунне продолжал оставаться серьезным. Его появление на сцене само по себе должно было сулить угнетение атмосферы, которое в свою очередь должно было повлиять на отношение всех зрителей к Сильвии и ее группе. Все окружающие должны были встать на сторону представителя церкви и обернуться против жестоких отстраненных от всего мира духовников. Однако девочка вела себя совсем не как жестокий духовник. Она молчала, когда это было нужно, и говорила, когда могла надавить и повлиять на ситуацию. Ее безобидное невинное поведение настолько сильно влияло на ход суда, что даже сам облик представителей церкви в глазах зрителей постепенно начинал походить на людей, ополчившихся против одного ребенка.

«Она, — задумался Рунне, начиная щуриться, — делает все это случайно или намеренно? Действительно не понимает или играет с эмоциями окружающих еще хлеще, чем я?»

— Вы сказали, — неожиданно заговорил Оскар, — что мы намеренно хотели убить вашу ученицу. Зачем бы нам делать это?

— У меня есть одна догадка, — первосвященник приподнял взгляд и посмотрел на Оскара, находившегося на постаменте прямо напротив. — И догадка эта отталкивается от одного очень важного факта.

— И какого же?

— Сильвия Роллан — нулевая.

Неожиданно по залу пронеслась волна восклицаний. Звуки, издаваемые зрителями, были похожи и на изумленные вздохи, и на шепот, и на возмущенные крики. В одно мгновение Сильвия ощутила, как все ее попытки развернуть мнение окружающих в свою сторону провалились. Множество шокированных и презрительных взглядов оказались устремлены прямо на нее.

«М-да, — Сильвия закрыла глаза и сделала глубокий вдох, — к таким, как я, относятся с пренебрежением».

— Родиться в дворянской семье и быть нулевой… — продолжал говорить первосвященник с явным отвращением в голосе. Взгляд его опустился на лицо девочки, которая внимательно вслушивалась в каждое его слово в этот момент. — Наверное, очень тяжело, правда? Знать, что ты даже жизнь обычного человека прожить не сможешь, не то, что стать достойным представителем семьи.

Сильвия зловеще улыбнулась и плавно развернулась всем телом к Рунне. В ее взгляде была видна ненависть, смешанная с азартом и неиссякаемым желанием сказать что-нибудь едкое в ответ.

— Скажи, дитя, — продолжал свою упрекающую речь Рунне, — в условиях постоянного угнетения собственной никчемностью, тебе никогда не хотелось стать сильнее во что бы то ни стало?

«Намекает на то, — задумалась Сильвия, — что я спелась с ребятами из империи Хастион?»

Сильвия слегка наклонила голову, стараясь сдержать смех. По какой-то причине, несмотря на ненависть и злость, ей нравилась игра с этим человеком. Нравилась, потому что он был довольно хитрым и изворотливым.

— Не особо, — ответила Сильвия с долей иронии в голосе. — Дядь, вы, наверное, не испытывали подобного чувства в своей жизни, мало ли каким было ваше детство, однако я росла в окружении любви, заботы и ласки. У меня не было ничего, чего я бы не могла получить, и я всегда делала то, что хотела делать. Несмотря на все усмешки и клевету со стороны других, я могу сказать, что, благодаря моей семье, у меня сложилась по-настоящему счастливая жизнь. Что насчет вас?

Рунне сощурился. Слова Сильвии звучали для него оскорбительно, но ответить на них он не мог. Поэтому вместо ответа он с холодом в голосе произнес:

— Чувствую внутри тебя таится тьма. Зловещая, оскверняющая тьма.