Тяжелые дни. Секретные заседания Совета министров

4. Немедленно убирается из Москвы начальник генерал-губернаторской канцелярии.

5. Ему присваиваются полномочия собственной властью увольнять чинов полиции до градоначальника включительно.

6. Ему открывается достаточный кредит на выдачу пособий.

Таков ультиматум. Прошу указаний, что я должен доложить по этому поводу государю. Во всяком случае, то или другое решение не терпит отлагательств. Категорически заявляю Совету министров, что при существующей обстановке я не могу отвечать за спокойствие в Москве. Там сейчас нет реальной власти, и бороться с беспорядками некому. Одна полиция справиться не в силах, а между гражданской и военной властью нет единения.

Кроме того, градоначальник Климович и князь Юсупов, оба совершенно не подходящие к той роли, которую им приходится играть, не сходятся во взглядах и между ними постоянные трения. Если Юсупову дать просимые полномочия, то Москва фактически ускользнет из рук Министерства внутренних дел и превратится в независимую деспотию. Можно ли с этим примириться? Москва снова начинает захватывать крупное влияние, которое сказывается не только в тылу, но и на фронте. При наличии Юсупова с его пунктами, правительству будет едва ли возможно воздействовать на московскую администрацию и проводить те меры, которые будут вызываться обстоятельствами».

А. В. Кривошеин:

«Важны не пункты требований Юсупова, от которого вообще всего можно ждать, а важен вопрос, желателен ли он в качестве властителя Москвы. На этот вопрос министр внутренних дел отвечает отрицательно. Следовательно, надо воспользоваться благоприятной обстановкой, чтобы удалить Юсупова с его австрийскими пулеметами и своеобразной политикой. И в мирное время опасны такие сатрапы с фантазиями, а в военное – они могут иметь фатальное значение».

А. Д. Самарин:

«Я должен обратить внимание Совета министров, что Юсупов успел приобрести довольно широкую популярность в московских низах. Его считают непримиримым врагом немцев и истребителем немецкой крамолы в государстве. Как бы ни смотреть на этот факт, но с ним нельзя не считаться при современных настроениях. Зная Москву, я убежден, что вынужденное удаление Юсупова породит тревожные последствия. Сейчас всякий повод раздувается для целей агитации. Начнут кричать, что правительство играет на руку немцам, удаляя непреклонного борца с немецкими шпионами. Согласен с князем Николаем Борисовичем (Щербатов), что польза дела требует увольнения Юсупова, но нахожу, что надо устроить ему почетный выход ввиду какого-нибудь более высокого назначения».

П. А. Харитонов:

«Да, но что можно придумать для князя? Его никакими почестями не соблазнить. Человек богат до безобразия, находится чуть ли не на полувысочайшем положении, ни в ком и ни в чем не нуждается».

Кн. Н. Б. Щербатов:

«Я вполне понимаю точки зрения и Александра Дмитриевича (Самарина), и Петра Алексеевича (Харитонова). Но что же тогда делать? Значит, из-за такой оригинальной контроверзы приходится мириться с отдачей Москвы в полную власть Юсупову до тех пор, пока он сам не найдет возможным снять с себя бремя воеводствования».

И. Л. Горемыкин:

«Государю угодно назначить его генерал-губернатором в Москву. Юсупов настаивает, чтобы ему была дана реальная возможность распоряжаться, имя в руках необходимые силы и средства. Его пожелания заключаются в изложенных нам пунктах. Наша обязанность их рассмотреть и доложить свое заключение Его Величеству. Так наскоро я не считаю возможным это делать. Надо, чтобы их подробно обсудили заинтересованные министры (я думаю – военный и внутренних дел), и к следующему заседанию сообщили нам свои заключения, которые мы затем доложим государю».

В конце заседания адмирал Григорович несколько порадовал всех сообщением, что командующий морскими силами считает наше положение на Черном море настолько окрепшим, что им дано разрешение возобновить между некоторыми портами торговые рейсы.

В настоящее время уже вырабатываются правила возвращения владельцам части реквизированных пароходов.

Заседание 30 июля 1915 года

На театре войны беспросветно. Отступление не прекращается. А. А. Поливанов говорит, что он не в состоянии дать сколько-нибудь отражающей действительность картины фронта. Вся армия постоянно передвигается внутрь страны, и линия меняется чуть ли не каждый час. Деморализация, сдача в плен, дезертирство принимают грандиозные размеры. Ставка, по-видимому, окончательно растерялась, и ее распоряжения принимают какой-то истерический характер. Вопли оттуда о виновности тыла не прекращаются, а, напротив, усиливаются и являются водой на мельницу противоправительственной агитации».

Тем временем на Кавказе развивается наступательная операция. Войска клином проникают в неприятельскую территорию.

П. А. Харитонов: