Тяжелый понедельник

Поднявшись в лифте на двенадцатый этаж, он решительно направился в кабинет Хутена. Посмотрев на картину Ротко, одернул пиджак и собрался с духом. Смолоду Пак полагался только на разум и научные данные и решил сделать это и сейчас, чтобы использовать все шансы. Не стоило дважды проходить медицинскую подготовку, чтобы безвольно сдаться раку, думал он.

Хутен ждал его прихода.

– Сун, – произнес он вместо приветствия.

Пак вытащил из конверта снимок и протянул его Хутену. Шеф надел очки и поднес пленку к свету.

– Паршивая опухоль. – Хутен прочитал имя больного в углу снимка. – Я бы сказал, что мистеру Сону не следует покупать большие упаковки майонеза. – Хутен покачал головой.

– Это я – Сон, – ровным голосом произнес Пак. – Это мой снимок.

– Боже мой! – Было видно, что Хутен потрясен.

– Я хочу, чтобы вы прооперировали меня как можно скорее. Завтра. В крайнем случае послезавтра. – Пак протянул Хутену короткий список: – Здесь имя анестезиолога и медсестер. Я бы хотел, чтобы они приняли участие в операции.

– Сун, давайте сделаем это через неделю. Вам не нужно время, чтобы привести в порядок свои дела?

– Любое промедление уменьшит шанс на выживание.

– Да, но все равно я не стал бы так сильно спешить.

– Это не спешка, это логически обоснованное решение.

Хутен долго рассматривал снимок, потом перевел взгляд на Пака:

– Вы уверены, Сун?

На мгновение Пак заколебался, но тут же отбросил сомнения и уверенно посмотрел в глаза Хутену.

– Хорошо, значит, завтра в шесть утра в предоперационной.

Пак протянул руку и крепко пожал ладонь Хутена.

Глава 14

Виллануэва сидел на своем коронном стуле, совмещая в одном лице регулировщика движения, дирижера и инспектора манежа. Ему не нужны были ни радар, ни палочка, ни хлыст – он вполне обходился мощными руками, которыми махал, как завзятый ярмарочный зазывала. Он был в своей стихии. Перелом бедра – сюда, обезвоженный младенец – туда, ребенок с высокой температурой – вон в тот бокс.

Парамедики вкатили в отделение воняющего мочой алкаша со спутанными сальными волосами и в грязных лохмотьях.

– Спасибо за подарок, ребята, – радушно воскликнул Виллануэва. – Но я плохо себя чувствую и ничем не могу вас отблагодарить. – Парни заулыбались, закатывая глаза в притворном восхищении. Они уже привыкли к этой старой шутке.

– Расплатитесь с нами в следующий раз, – отшутился один из них.

– В следующий раз вы отвезете его в больницу округа, идет, парни?

Не прошло и секунды, как в отделение ввезли еще одну каталку. На ней лежал седой мужчина, которого вырубила каким-то тяжелым предметом его сожительница. Эль Гато царственным жестом отправил его в бокс номер три.

Следом вошла и сожительница, жалуясь на боль в спине. Виллануэва послал ее в противоположном направлении, чтобы не допустить продолжения драки. Женщина стонала, утверждая, что «этот ублюдок» толкнул ее через кофейный столик. «Наверное, именно этим занимаются великие голливудские режиссеры – разводят соперников по разным углам», – подумал Виллануэва.

Не все случаи были столь безобидными. Иногда привозили пациентов с огнестрельными ранениями, полученными в гангстерских разборках. Вслед за «скорой помощью» приезжали члены враждующих банд, и Виллануэве приходилось использовать все наличные помещения, чтобы разделить их и поставить между ними хотя бы пару копов. Больница охранялась полицейскими, но они явно не могли противостоять молодым гангстерам. В обязанности полицейских входило следить за порядком на парковке и помогать больным и родственникам не заблудиться в лабиринте больничных коридоров. На этот раз Виллануэва вызвал дежурного полисмена Барни Файфа, нарколептика, который дремал большую часть своей смены.

– Кто возьмет спину? – воззвал Виллануэва, махнув рукой в сторону женщины, которую с силой толкнули на кофейный столик. – Смайт, это твое.