Считается, что к этому моменту ритуала внимание покойного привлечено и теперь он способен участвовать в медитационном процессе. Объясняют природу бардо и признаки, по которым можно определить, что точно находится в бардо. Сознание покойного терпеливо переводят во всевозрастающие уровни ясности, пока не наступает момент, когда этого достаточно для переноса из бардо в новое перерождение, чистое перерождение в Сукхавати, Чистой Земле Радости.
В этот момент ритуала зажигается огонь и труп или изображение кремируются. Покойного убеждают размышлять об эфемерной природе тела и не привязываться к нему или огорчаться из-за его разложения, но скорей попытаться трансформировать свои тело, речь и мысль в три тела
Как я упоминал в начале этой книги, мое внимание к тексту «Ритуала заботы об умершем» поначалу привлек мой друг и ваджрный брат Грэхэм Колеман, кинорежиссер, работавший в Индии со съемочной группой в то время. Грэхэм руководил киноисследованием тибетцев в Индии, Непале и Ладакхе, позднее вышедшим под названием «Тибет: буддийская трилогия» (Тред кросс филмз, Бат, Великобритания), и искал тибетолога, который мог бы выступить как научный консультант, помощник и переводчик. Я в это время проводил период затворничества в Дхарамсале и, что любопытно, как раз по йогической системе Ваджра-бхайрава-тантры, к которой и относится текст этой главы. В последний день моего затворничества Грэхэм случайно наткнулся на перевод Ваджра-бхайрава-садханы, который я сделал несколькими годами ранее, и решил, что я подходящий человек для этой работы. Мы обсудили концепции, лежавшие в основе его фильмов, и текстовой материал, к ним относящийся, и я предложил свои услуги для этого проекта. Они включали исследование «Ритуала заботы об умершем», часть которого он заснял в Ладакхе[583]
. Два года спустя, в 1979 году, умерла моя мать, и мне посоветовали прочесть этот же ритуал для ее блага. Поэтому я испытывал особый интерес к этой работе и решил перевести ее целиком. За годы, проведенные в Дхарамсале, я несколько раз наблюдал его проведение в других случаях и таким образом хорошо с ним ознакомился. Это один из наиболее популярных текстов, используемых тибетцами сегодня, по крайней мере среди желтошапочников. Поэтому, когда я начал собирать воедино материалы по изучению тибетской традиции смерти и умирания, этой работе отводилось, по моему представлению, особо важное место.Читая подобную литературу, важно, мне кажется, отстраниться и скорей не увлекаться формой текста, а попытаться следовать настроению и чувству, в нем воплощенному. Потому что именно в нем суть дела.
Здесь в виде, удобном для практики, содержится чудесный метод, йогическая практика необходимой заботы об умершем. Он взят из круга сочинений, принадлежащих Ваджрабхайрава-тантре, Алмазного Разрушителя Владыки Смерти. Это бодхисаттва мудрости, Арья Манджушри, проявляющийся в своем самом гневном аспекте[584]
.Совершающий ритуал должен иметь посвящение в эту систему и должен предварительно исполнить период затворничества и ритуал огня. Только тогда он может использовать этот глубокий метод.
Учитель начинает с освящения ритуальных принадлежностей. Затем он представляет себя божеством (Ваджрабхайравой), а также зарождает видение внешнего божества[585]
. Когда это завершено, он призывает покойного прийти и слушать. Это выполняют, произнося следующие слова:Все принадлежности ритуала видятся как пустые, имеющие умопостигаемую сущность.
Из сферы пустоты появляется первая буква имени покойного, отмеченная тайным бинду и языком пламени. Она полностью преображается, и на ее месте появляется полная форма покойного, со всеми скандхами, элементами и вратами чувств.