Тигана

– Сандре воспользовался магией, – сказал Алессан, не открывая глаз. – Если в Сенцио есть Охотник, ему грозит опасность.

– С этим мы можем разобраться, – яростно произнес Наддо, переводя взгляд с Дукаса на Сертино. – Однажды мы уже это сделали, вспомните. А с тем Охотником было больше двадцати человек.

– Вы не в горах Чертандо, – мягко напомнил ему Ровиго.

– Не имеет значения, – возразил Дукас. – Наддо прав. Если нас будет достаточно на улицах, а Сертино укажет нам на Охотника, то мне будет стыдно за своих людей, если мы не сможем устроить потасовку, в которой Охотника убьют.

– Это рискованно, – сказал Баэрд.

Дукас внезапно улыбнулся по-волчьи, холодно и жестко, без всякого веселья.

– Сегодня я с удовольствием рискну, – сказал он. Дэвин хорошо понял, что он имел в виду.

Алессан открыл глаза и посмотрел на них.

– Так сделайте это, – сказал он. – Дэвин может передавать нам от вас сообщения. Мы уведем отсюда Сандре, обратно на корабль, если понадобится. Если вы пришлете сообщение, что…

Он замолчал, потом одним гибким движением вскочил на ноги. Баэрд уже схватил свой меч, прислоненный к стене. Дэвин встал, выпустив руку Алаис.

Со стороны наружной лестницы снова донесся шум. Потом чья-то рука открыла раму наружу, и Эрлейн ди Сенцио, осторожно перешагнув через подоконник, вошел в комнату с Катрианой на руках.

В мертвой тишине он несколько мгновений смотрел на них всех, впитывая немую сцену, потом повернулся к Алессану.

– Если вас беспокоит магия, – произнес он тонким, как бумага, голосом, – то вам надо беспокоиться еще сильнее. Я только что израсходовал очень много энергии. Если в Сенцио есть Охотник, то весьма вероятно, что все, кто окажется рядом со мной, будут схвачены и убиты. – Он замолчал, потом очень слабо улыбнулся. – Но я поймал ее вовремя. Она жива.

Мир вокруг Дэвина закружился и покачнулся. Он услышал свой собственный нечленораздельный, радостный крик. Сандре буквально подпрыгнул и бросился к Эрлейну, чтобы забрать у него бесчувственное тело Катрианы. Он поспешно опустил ее на кровать. Он снова плакал. И совершенно неожиданно плакал Ровиго.

Дэвин резко повернулся к Эрлейну. И успел увидеть, как Алессан в два шага пересек комнату, сгреб измученного чародея в медвежьи объятия и приподнял его над землей, не обращая внимания на слабые протесты Эрлейна. Когда Алессан отпустил его и отступил назад, серые глаза принца сияли, лицо освещала улыбка, которую он, казалось, не мог сдержать. Эрлейн безуспешно пытался сохранить свое обычное циничное выражение лица. Тогда Баэрд подошел к нему, без предупреждения схватил чародея за плечи и расцеловал в обе щеки.

И снова трубадур пытался выглядеть суровым и недовольным. И снова ему это не удалось. Совершенно неубедительно стараясь нахмуриться, он сказал:

– Эй, поосторожней. Дэвин и так сделал из меня лепешку, когда вы все выскочили из дверей. Я весь в синяках. – Он сердито взглянул на Дэвина, который в ответ радостно улыбнулся.

Сертино подал Эрлейну бутылку. Тот жадно припал к ней, вытер рукавом рот.

– Нетрудно было догадаться по тому, как вы мчались, что случилось нечто серьезное. Я бросился следом, но теперь я не слишком быстро бегаю, поэтому решил прибегнуть к магии. И добрался до дальнего конца стены сада как раз тогда, когда Алессан и Дэвин добежали до ближней стороны.

– Почему? – резко спросил Алессан с удивлением в голосе. – Ты никогда не прибегаешь к магии. Почему сейчас?

Эрлейн демонстративно пожал плечами:

– Я никогда раньше не видел, чтобы вы все так куда-то мчались. – Он скорчил гримасу: – Полагаю, я поддался общему порыву.

Алессан снова улыбался: казалось, он не может удерживаться от этого слишком долго. Каждые несколько секунд он бросал быстрый взгляд на кровать, словно желая убедиться в том, кто там лежит.

– А потом? – спросил он.

– Потом я увидел ее в окне и понял, что происходит. Тогда я воспользовался магией, чтобы перебраться через стену, и ждал в саду под окном. – Он повернулся к Сандре: – Вы послали поразительной силы чары с такого большого расстояния, но у вас не было никаких шансов. Вы не могли знать, потому что никогда не пробовали, что так нельзя остановить падение. Нужно находиться прямо под падающим человеком. И, как правило, этот человек должен быть без сознания. Такой вид магии действует почти исключительно на наше собственное тело: если мы хотим направить ее на кого-то другого, его воля должна быть отключена, иначе все путается, человек понимает, что происходит, и его разум начинает сопротивляться.

Сандре покачал головой:

– А я думал, дело в моей собственной слабости. В том, что я просто недостаточно силен, даже связав себя с Ладонью.

На лице Эрлейна появилось странное выражение. На секунду показалось, что он хочет что-то ответить, но вместо этого он продолжил рассказ.