Тигр на свободе

Осмотревшись, я убедился, что в квартире есть черный выход, и начал систематический обыск. С первого взгляда было ясно, что у Джона Фредерика Тэлбота есть деньги. Обстановка и личные вещи были дорогими и элегантными. Тэлбот был точен в своих привычках, и я понял, что он принял все необходимые меры предосторожности, хотя, возможно, это была простая особенность его профессии.

В мусорном баке в кухне было две жестянки из-под пива и небольшая кучка черного пепла. Очевидно, он сжег какую-то бумагу. Потом я нашел кольт в кобуре. Она была засунута в сапог для верховой езды. Теперь дело выглядело иначе: мелкие дипломатические служащие не разгуливают по Нью-Йорку вооруженными. Я положил револьвер на место, убедился, что в комнате все в порядке, и вышел. Никто не видел ни моего прихода, ни ухода.

На ближайшем углу я взял такси и поехал к Стефану Мидросу — венгерскому эмигранту. Выглядел он гораздо старше своих лет. И дело здесь было не столько в его седине или в шраме на левой щеке, сколько в выражении глаз. Они слишком много видели.

— Стефан Мидрос? — спросил я.

— Да.

— Меня зовут Тайгер Мэнн. Сейчас я назову вам одно имя и думаю, этого будет достаточно для представления.

Он оставался невозмутимым.

— Прошу.

— Георг Третий.

Его взгляд потеплел. Это был тайный пароль, известный только немногим посвященным. Он не стал ничего спрашивать, а просто ответил: «Воистину», — и протянул мне руку.

Церемония представления была закончена, и следующий вопрос Мидрос задал, только поставив передо мной стакан вина.

— Чем могу вам помочь?

— В ООН работает венгерский переводчик по имени Грегори Гофта.

— Да, я его знаю.

— Он проверен?

Тот удивленно приподнял плечи.

— До сих пор в этом не было необходимости. А почему вы спрашиваете?

— Его часто видят в обществе одной переводчицы — англичанки.

— Ах, вот что, — с улыбкой прервал он меня. — Вы имеете в виду Эдит Кен?

— Да, — я отпил глоток вина.

— Ваш интерес носит личный или политический характер? — улыбнулся он.

Я не ответил на его улыбку.

— Личный, но может иметь и политические последствия. Меня интересует окружение Эдит Кен. В ООН происходит утечка информации.

— Гофта не принадлежит к венгерским коммунистам, — поспешно сказал Стефан. — Он родился в Будапеште, но уже давно является американским гражданином. Закончил один из ваших колледжей и с тех пор работает в ООН.

— Это может быть прекрасной маскировкой. Вам ведь не нужно напоминать, насколько далеко наш противник заглядывает в будущее.

Мидрос наморщил лоб.

— Но это дружеские отношения.

— Что вам о них известно?

Он допил свой стакан и налил еще.

— Я часто видел их обоих в венгерских ресторанах. Дважды они приходили вместе на наши вечера.

— Насколько они близки?

Мидрос развел руками, подыскивая слова.

— Ну, я бы сказал, что они держатся более чем дружески, хотя могу и ошибиться.

— Насколько я понимаю, у вашей организации длинные руки?

— У нас есть каналы информации из Венгрии. Остальным займемся сами.

Мне не понадобилось больше ничего объяснять. Мидрос уже увидел возможную связь. Задумчиво кивнув, он сказал:

— Вероятно, завтра у меня будут интересующие вас сведения.

— О'кей.

На улице шел проливной дождь. Я добежал до своего отеля, заглянул в отделение для писем и увидел там розовую записку. Развернув ее, я прочел:

«Звонила Эдит и спрашивала твой номер телефона. Она сказала, что от 16 до 18 ее можно будет застать дома по номеру ЕН 27-254. Вилли».

Усмехнувшись, я зашел в телефонную будку и набрал номер Чарли Корбинета.

— Говорит Тайгер, полковник. Вы можете оказать мне небольшую услугу?

— Какую?

— Мне нужно узнать адрес по телефонному номеру ЕН 27-254.

— Хорошо, через пять минут. — Полковник не стал задавать никаких вопросов.

Позвонил он раньше.

— Это телефон бара «Лайонс». Что-нибудь еще?

— Спасибо, все.

— Помощь нужна?

— С каких это пор?

— Ну, был как-то случай…

— Времена меняются, полковник. Еще раз спасибо. — Я повесил трубку.

Рондина была в баре с Бертоном Селвиком. Они сидели за столиком и разговаривали. Я понаблюдал за ними минут двадцать, потом зашел в соседний бар и позвонил к ним. Когда она подошла к телефону, я сказал, что полностью в ее распоряжении.

Рондина говорила как обычно, спокойно и дружески, только в голосе сквозило едва заметное любопытство.

Она хочет поговорить со мной? Прекрасно, я тоже хочу с ней побеседовать. Где? В моем отеле, через час. Черт возьми, она первая позвонила, значит, сама должна прийти ко мне.

Я повесил трубку и вернулся к своему наблюдательному посту у бара.

Вскоре Селвик расплатился, вышел и остановил такси. Я не стал ее дожидаться — все равно через час она будет у меня, — а поймал машину и последовал за ним в Гринвич-Виллидж. Он зашел в какой-то дом и вскоре вышел оттуда с высокой элегантной брюнеткой. Я продолжал следить, и таким образом мы доехали до ресторана на Четырнадцатой улице.