«Тигр» охотится ночью

– Ты уже расторгла контракт с Соединенными Штатами?

– Нет, мама, мне отказали. Поскольку на днях «Тигры» снова отправляются в рейд, а замену мне найти не успеют, приказали идти вместе с ними.

– Значит, снова пойдешь в джунгли с Томом?

– Ничего другого не остается, к сожалению. Приказ есть приказ, сама знаешь. Но ты не волнуся за меня, мама. Да, мне будет тяжело, но я справлюсь. Обещаю.

– Не сомневаюсь. Но ты мне так и не ответила, Натали… – Маренн заглянула Наталье в глаза. – Ты поверила в то, что сказала тебе эта Сюзанна?

– Да, мама.

– Почему, интересно? Потому что захотелось поверить? Потому что сама подспудно ищешь повод для разрыва? Хочешь снова спрятаться в свои фантазии, завернуться в свой страх и ничего не видеть и не слышать? Тебе ведь так удобнее, верно?

– Мама, с какой стати Сюзанна стала бы лгать мне? Она любит Тома, и это видно даже невооруженным глазом. И относится он к ней серьезнее, чем ко мне.

– Это тоже она тебе сказала?

– Ну, не совсем так, но…

– Она. Я это чувствую. И потому уверена. Однако ответь мне тогда на другой вопрос: если у них действительно все так серьезно, зачем ей понадобилось приходить к тебе? Зачем нужно было пытаться воздействовать на тебя? Молчишь? Ну, тогда я сама отвечу. Запомни, Натали: женщина, которую действительно любят, всегда настолько уверена в себе и в своей притягательности, что никогда не будет бегать по соперницам и упрашивать их оставить ее мужчину в покое! Я сама не раз оказывалась в незавидной роли женщины, которой изменял любимый мужчина, но никогда – слышишь, никогда! – не позволяла себе унижаться до встреч с той или иной очередной его «избранницей». Следовательно, эта Сюзанна совершила такой шаг от отчаяния. Оттого, что Том давно уже не с ней. А если даже они виделись во время твоего последнего отсутствия, то, скорее всего, Том просто хотел поставить в их отношениях последнюю точку. Уверена, что именно так все и было. Безусловно, с их прежними близкими отношениями тебе придется смириться, хотя я сильно сомневаюсь, что они основывались действительно на серьезных, да еще и взаимных чувствах. Нет, Натали, в отличие от тебя эта Сюзанна была для Тома всего лишь спонтанным сиюминутным увлечением. Что же касается ее самой, то тут и на кофейной гуще гадать не надо: сейчас здесь, во Вьетнаме, все женщины без исключения – хоть нищие вьетнамки, хоть бывшие владелицы каучуковых плантаций – цепляются за американских солдат и офицеров как утопающие за соломинку. Как ни крути, а стать женой американца – это шанс на безбедную спокойную жизнь в будущем…

– Мама, Натали, кофе готов!

– Первый лейтенант справился с заданием? – улыбнулась Маренн.

– Так точно, мэм.

– Тогда неси.

– Слушаюсь, мэм.

– Натали, тебе надо непременно встретиться с Томом, и как можно скорее, – вернулась Маренн к тяжелому разговору с Натальей. – Спасибо, Джилл, – приняла она чашку из рук дочери. – Забыть о визитах всяких непрошеных мадам, а выслушать его самого! И сделать это небходимо еще до того, как вы вместе отправитесь в рейд. Не сто́ит облегчать вьетконговцам их задачу взаимными ссорами и упреками. В джунглях вы все должны быть сосредоточены на выполнении задания, а не на слезливых сантиментах. Надеюсь, ты это понимаешь? Зачем ты терзаешь и изводишь себя туманными намеками какой-то озабоченной мадам? Спроси обо всем у самого Тома, и он тебе все объяснит, я уверена! Сегодня я долго разговаривала с ним, и он признался мне, что любит тебя. Я увидела искренность в его глазах, услышала сердечность в его словах. Я не верю, что он изменял тебе с этой чужой вдовой!

– Нет, мама, я не хочу встречаться с ним до рейда, – резко отвернулась Натали. – Тем более что в расположение дивизии мне надлежит явиться уже завтра. И избежать этого, увы, не удастся. Выхода нет. Но разговаривать с ним о его любовнице я не буду! Мама! – Наталья все-таки не сдержалась и горько расплакалась, закрыв лицо руками. – Она мне подробно обсказала, как у них все происходило! О том, как бурно колыхались над ними занавески, когда они занимались любовью! Она описала каждый шрамик на его теле, каждую татуировку, каждый волосок на груди и даже в паху! Это было невыносимо, мама!

– Опытная дама, ничего не скажешь. – Маренн осуждающе покачала головой, отпила глоток кофе из чашки. – Сразу поняла, с кем имеет дело. С порога раскусила твою неуверенность и мигом взяла инициативу в свои руки. Догадалась, чем можно тебя задеть, чтобы добиться своего. И добилась. Натали, если бы я считала все занавеси, которые колыхались над Отто или Йохеном, когда они развлекались с другими женщинами…

– Мама, ты считала! – напомнила Джилл. – Ты ведь не простила Отто…

– На десятый раз. А предыдущие девять раз прощала.

Зазвонил телефон. Маренн отставила чашку, встала, взяла трубку.