Тигровый, черный, золотой

Илюшин посмотрел на Сергея Бабкина. Сергей Бабкин, к изумлению Акимова, слегка покраснел.

– Не об этом сейчас… – буркнул он. – Да и вообще… Нечего.

Акимов еще гадал о причинах косноязычия, внезапно настигшего сыщика, когда Колесников заговорил.

– Картины… – хрипло выдавил он. – Где?

– А, я вам разве не сказал? – спохватился Илюшин. – Точно. Отвлекся. Картины здесь.

– Где – здесь? – хором спросили Анаит и Акимов.

Илюшин поднялся, обвел взглядом подвал и потянулся.

– Где-то среди этих холстов. Украденные полотна нужно было спрятать. Никто из пятерых не захотел оставлять их у себя. Ульяшин, заботившийся о Фаине, решил, что ее подвал – достаточно безопасное место. Он привез картины сюда.

– Этого не может быть, – твердо сказал Колесников.

– Отчего же? Потому что вы не додумались здесь искать? Собирались мучить человека, чтобы он выдал вам, где «Барс» и «Тигры», а сами при этом находились от них в двух шагах?

Колесников, не говоря ни слова, отрицательно покачал головой.

Илюшин прошел мимо него в тот угол, где всего час назад Анаит лежала под завалами холстов, пытаясь разрезать путы. Поднял одну картину, отставил в сторону. Поднял другую. Четыре пары глаз следили за ним, не отрываясь. Еще несколько полотен он перенес к противоположной стене.

Когда за ними показался угол рамы, Анаит вскочила. Пошатнулась – Бабкин поддержал ее, – но пошла, покачиваясь, к сыщику.

– А ты сиди, – строго сказал Сергей Акимову. – У тебя травма головы. Тебе нужен покой.

Мирон не мог удержаться от нервного смеха. Покой, да уж…

Анаит с Макаром, ухватившись вдвоем с двух сторон, принесли и поставили перед ним «Бенгальских тигров». Затем наступила очередь «Владыки мира».

Мирон покосился на Колесникова и даже посочувствовал ему. Андрей зажмурился, словно отказываясь верить в предъявленное доказательство. «Находились от них в двух шагах»…

Сергей Бабкин не выдержал и засмеялся.

Анаит опустилась рядом с Акимовым. Они молчали, в ошеломлении рассматривая полотна.

– М-да… Теперь я понимаю, отчего они их спрятали, – сказал наконец Мирон.

– Игорь Матвеевич никогда бы такого не простил…

– Анаит, можно ваше боевое оружие? – попросил Макар.

Девушка протянула ему нож. Бабкин встал и переместился рядом с Колесниковым.

Илюшин присел на корточки и склонился над нижней частью рамы.

Металлический шильдик был прикреплен двумя шурупами. Маленьким ножом, которым Анаит перерезала веревки, сыщик без труда открутил оба. Аккуратно снял металлическую пластинку.

Точно так же он поступил со второй картиной. Затем выдвинул штопор и посмотрел на кончик, весь перепачканный в засохшей крови.

– Надеюсь, следователь не будет сердиться…

– Будет, – подал голос Сергей. – Но я чувствую, тебя это не остановит.

– Ни в коем случае, – подтвердил Макар.

Заостренный конец штопора он просунул в отверстие и водил там, пока не услышал шуршание. Тогда он подцепил что-то – и выудил, протащив сквозь отверстие, словно рыбу через маленькую полынью, бумажный пакет. Выпрямился, насвистывая, и встал под лампочкой.

Анаит и Мирон потянулись к нему. Бабкин даже не стал повторять, что Акимову нужен покой.

Илюшин высыпал на ладонь из пакета его содержимое.

Изумруды были такие же зеленые, как глаза нарисованных тигров.

Глава 15

– Нет, ты не поверишь, – сердито сказал Бабкин. – Никогда в жизни не догадаешься, что он мне сказал после этого!

– Не догадаюсь, – согласилась Маша и задернула штору.

За окном горели фонари, и один светил так ярко, словно хотел вытянуть шею и заглянуть в комнату. Она села напротив мужа. Цыган улегся у нее в ногах.

– Отобрал из этой пригоршни два самых крупных камешка и обращается ко мне: «Серега, я тебе их отдам прямо сейчас, если ты согласишься назвать ребенка Макаром».

Маша негромко ахнула.

– При всех! – горячился Сергей. – С такой значительной мордой, словно делает предложение руки и сердца! Ты представляешь, как мы выглядели? Как будто после каждого расследования делим чужое имущество! Как будто для нас это в порядке вещей!

– Изумруды были крупные?

– Ну… С твой ноготь, наверное. Приличные.

– И ты отказался? – вздохнула Маша.

Бабкин поднял на нее до того испуганный взгляд, что она не выдержала и засмеялась.

– Ты так больше не шути, – попросил он. – Я илюшинскими шуточками сыт по горло. Нормальные люди не способны по его физиономии понять, что он просто тролль, и принимают эту дележку за чистую монету.

– А как дела у нормальных людей?

– Терпимо. Главное – оба живы и здоровы. Акимова увезли в больницу, а Давоян изрядно промурыжили в отделении, как и нас. Но это понятно: Колесников выглядел так, как будто дрался с дикобразом. Весь исколот! Шея пробита. Щека прокушена. Она ему своим штопором чуть глаз не выбила. Я потом перебросился парой слов с Акимовым… Девчонка – огонь! Жаль, я не видел их эпическую битву!

– С ней все будет в порядке? – спросила Маша.

Бабкин кивнул:

– Самозащита в чистом виде. Слава небесам, она его не убила.

– Слава небесам, он ее не убил!

– И это тоже. А еще есть картошка? Сиди, я сам…