Тигровый перевал

   Неизвестность всегда пугает. Я представил, как лиходей чинит безобразия на моей охотничьей тропе и почувствовал неприятный озноб. Жгучее желание узнать, увидеть негодника охватило меня. Я ещё не знал, как поступлю, если догоню, с нарушителем правил охоты, но рука уже передёрнула затвор, загоняя в ствол зловеще блеснувший патрон. Разумеется, я не собирался стрелять в вора, но от подобного человека в тайге можно ожидать всякое и предосторожность не помешает.

   Прихватив и соболя, и приманку, нарушитель круто свернул с путика в непролазный ельник. Ясно, набезобразничал и сматывается. Решившись на преследование, я бросился в обход зарослей, стараясь бесшумно настичь браконьера, скрытно подойти к нему. Следы размашистых шагов, пересекли старую просеку, потянулись по ключу, заросшему красноталом и ольхой. Подобраться к незнакомцу незаметно здесь было трудно: сухие ветки потрескивали, глаза застилала густая сетка тонких стволов и ветвей. Я часто останавливался, прислушивался. Всё мое внимание было направлено в пространство перед собой. Я почти не обращал внимания на следы, оставленные ногами неизвестного пришельца. Сжимая в руках карабин, напряжённо всматривался в просветы между деревьями и кустами. Вдруг тихо треснувший сучок заставил меня вздрогнуть. Что-то тёмное тотчас шевельнулось в кустах и затрещало, удаляясь. Вскоре всё стихло. Чувствуя, как гулко стучит в груди, я постоял, затаясь, некоторое время и нерешительно двинулся вперёд. Я не знал, ушёл нарушитель или убежал, вспугнутый мной. Быть может, спрятался за деревом и ожидает меня, чтобы взять на мушку. От этой мысли противный холодок забрался под воротник. Мне ещё никогда не приходилось тропить человека и я затоптался на месте, не зная, что предпринять. Но неприязнь к чужаку взяла верх над боязнью. Сойдя с тропы, я забрал влево, намереваясь забежать незнакомцу наперерез. Однако, я сделал слишком большой круг и когда подкрался к предполагаемому месту встречи, ямки следов уже перечеркнули снежную пелену перед речушкой. Подойдя к ним ближе, я чуть не вскрикнул от изумления: на льду, лишь слегка припорошенном нежным снежком, отчетливо выделялись отпечатки подошв - ну, точь в точь босой мужчина прошёл! Батюшки! Да ведь это бурый медведь только что протопал. Вот и вмятины от когтей. И как я сразу не догадался, кто нашкодил на путике, сожрал приманку, соболя, разворотил кулёмы!

   У меня отлегло от сердца - не чужой человек наведался в мои охотничьи владения, а сам хозяин тайги пожаловал. Такая удача выпадает не часто. Эх, была-не была! Забыв о порушенных ловушках, я снял затвор с предохранителя, и осторожно двинулся вслед за медведем. Надеясь услышать треск ломаемых сучьев, осторожно обходил подозрительные завалы из упавших деревьев, выворотни и чащобы, но косолапый разбойник ничем не выдавал себя. Мне встретилась развороченная им муравьиная куча, разрытая нора бурундука, шелуха от разгрызенной кедровой шишки. В глухом яру я нашёл развороченные листья под корнями поваленной ветром ели: видимо, мишка попутно подыскивал берлогу. Все эти таёжные проделки он творил бесшумно и быстро. Настигнуть зверя и увидеть его раньше, чем он почует меня, никак не удавалось. Стоило мне немного прибавить шагу, как что-нибудь трещало, падало под моими ногами, скатывалось с кручи.

   Всё же я уловил тихое урчание и замер, подняв карабин наизготовку. Какие-то чмокания, чавкания, посапывания слышались в сплошных зарослях калины, но кусты напрочь скрывали зверя, а подойти ближе я не насмелился Ожидая, что медведь вот-вот появится в прогалине, я и не заметил в азарте, как угас короткий ноябрьский день. Быстро темнело. И вот уже деревья, гряда скал и берег речушки растворились в сумерках надвигающейся ночи. Смутные очертания калиновой чащи, где всё стихло, расплылись, всё больше сливаясь с иссиня-чёрным фоном. Я постоял ещё немного и торопливо зашагал прочь, держа направление на зимовье Дымаря. Пока были различимы стволы деревьев, я делал на них затёсы, чтобы рано утром продолжить тропление.

   Было уже далеко за полночь, когда я толкнул дверь избушки.

   -- Однако, припозднился, паря, -- заворочался на лежанке Самсон Павлович. Огонёк спички осветил на миг его лицо, самокрутку в жилистой руке, всклокоченную бороду.

   Я рассказал Дымарю о своих приключениях и намерении завтра с рассветом продолжить охоту. Егерь по своему обыкновению молча выслушал мой сбивчивый рассказ и бросил окурок в печку.

   -- Трудно тебе придётся. Медведь оттепель чует, долго не заляжет, всё ходом будет идти...

   Я разделся и лёг, горя нетерпением отправиться в тайгу. Несмотря на усталость, долго не мог заснуть, представляя, как завтра ухвачу медвежий след, как буду подкрадываться к зверю...

   Проснулся я от непонятного шороха на крыше. Что-то дробно стучало и шелестело, то замолкая, то тарахтя громче. Ещё не веря в происходящее, я вскочил с нар и распахнул дверь настежь. Снегу не было. Непривычно чернел лес. Дождь, по-осеннему холодный, порывисто хлестал по бревенчатой стене зимовья.

Новогодняя шутка