Чем больше открывается в тундре залежей полезных ископаемых, тем больше возникает и новых поселков, а затем и городов. А это порождает новые заботы. Людям для жизни нужно многое. В нашей стране партия и правительство стремятся, чтобы каждый человек, где бы он ни жил, имел бы хорошее жилье, хорошую пищу… А тундра — это тундра… Полгода — ночь, полгода день… И мороз в июле, и снегопад в августе. И ветер… В Воркуте построили теплицы и оранжереи. Тоннами выращивают в них огурцы, помидоры, лук, салат и цветы. Но траву, обыкновенную траву в теплицах растить — дорогое удовольствие, и слишком большими они должны быть.
Трава нужна для коров, потому что ведь молоко тоже нужно людям. Особенно шахтерам, особенно в тундре.
Олень ест мох, лишайники, траву, листья и ветки кустарников. Может быть, и корова все это в тундре тоже будет есть? Да, во многих северных странах лишайники заготавливают на зиму как сено и добавляют в корм коровам. Сначала коровы едят лишайники неохотно, потом понемногу привыкают. Но от одних лишайников коровы болеют и погибают. Едят они охотно и ветки ив с листьями, но опять только как добавку к траве. Значит в тундре нужны луга.
А есть ли в тундре луга и луговые травы? Есть не только луга, но даже и степи. Только очень маленькими участочками — от одного до нескольких десятков квадратных метров, реже — больше. И вот ботаники Коми-филиала Академии наук начали работать в тундре и возделывать там луга. После многих опытов, после многих лет работы ботаник И. С. Хантимер со своими помощниками выяснил, что в тундре вполне могут быть луга с высокими травами. Работа по устройству лугов небольшая. Трактор должен срезать кочки (иначе потом нельзя косить), и нужно еще внести удобрения. Посеянные семена иногда не сразу всходят. Иной раз лежат и два года. Но все равно урожай трав получается хороший — до 38 центнеров сена с гектара, а стоимость его — копейки.
В 1966 году Нарьян-Марская опытная станция начала использовать опыт ученого на практике и удобрила с самолетов уже 600 гектаров тундровых лугов.
Всюду, где мы побывали, мы оставляем частицу своего сердца. Так и здесь. Покидая тундру, покидая места, где начинается тайга, мы ощущаем нежность и интерес к этой странной стране, где грибы выше леса, а цветы цветут подо льдом. Где летом — сплошной день, тысячи птиц выводят птенцов, земля покрывается желтыми и красными пятнами цветов и в воздухе носятся над нами яркие бабочки. А зимой — ночь, мороз, ветер, пурга, горы снега в несколько метров… Страну, где уже есть и современные города и еще встречаются берестяные чумы пасту-хов-оленеводов. Где рядом с палатками геологов и геофизиков бродят непуганые медведи…
Мы можем улететь самолетом, можем уплыть на катере по могучим рекам, можем уехать и поездом. Выбираем поезд. И когда за окном вагона начнут уходить назад приземистые горы Полярного Урала, мы увидим, как постепенно начинает вставать лес, как сначала по долинкам, а потом и на ровных местах все выше и выше будут поднимать кудрявые головы березы, низкорослые корявые елочки сменятся могучим строем зеленых великанов, появятся светлые сосны, веселые осинки. Это уже окраина великой тайги.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТАИГА МОЯ
Вас. Журавлев-Печорский
Вас. Журавлев-Печорский
Что самое характерное для тундры? Ветер. А для тайги — тишина. Потому что деревья задерживают ветер.
Самое частое дерево тайги — ель. Из каждых 100 деревьев тайги 56 окажутся елями, 24 — соснами, 18 — березами, 1 —пихтой и 1 —лиственницей.
Ель знакома всем. Растет она по сырым местам, потому что корни ели расположены у поверхности почвы и вглубь не проникают. И еще она очень любит тень. На открытых светлых местах поселяются первыми сосна и береза, и только потом, когда густая поросль их затенит землю, появятся молодые елочки. Быстро они набирают силу, растут, и в конце концов опять стеной встает хмуроватая еловая тайга.
Основное богатство тайги — древесина. Лучший строевой лес дает сосна.
Очень прочна лиственница. Она долго не гниет, поэтому делают из нее шпалы, ставят сваи на пристанях, рубят клетки-опоры для не-ее не заглушает. Плодоносить она начинает только к 30–35 годам, а живет до 120–140 лет.