Тихая гавань

Глава 23

Распоряжение Зайберта посетить импровизированную тюрьму для заложников привело Барта в хорошее настроение, так как он просто одурел от бесконечных допросов. За истекшие сутки в комендатуру с признаниями в совершенных убийствах и с доносами на соседей и коллег по работе пришло двадцать восемь человек, преимущественно женщины. Кроме этих визитеров Шульц периодически просил его помочь в опросе подозреваемых по своему списку, а в нем было четырнадцать человек, и если с теми, кто пришел добровольно, Барт разбирался достаточно быстро, то с дамами из списка сыщика приходилось вести полноценный допрос. Шульц подготовил список вопросов, так что задачей Барта было тщательно записать ответы и по возможности составить мнение по поводу подозреваемой.

Но пока нигде и намека не было на причастность к убийствам. Зайберта же эта ситуация забавляла, хотя лейтенант не видел ничего смешного в том, что старуха лет семидесяти , которая еле-еле ходит и у которой они взяли в заложники дочь, рассказывает, как выслеживала молодых и уже почти здоровых офицеров ночью, как била их топором по затылку и вырывала глаза ногтями. При этом она трясла желтыми похожими на сушеные птичьи лапы кистями перед лицом Барта и упорно твердила на польском «Отпустите мою дочь. Она за меня страдает». Остальные «убийцы» были примерно такими же, только отличались возрастом и полом. В их глазах был страх, было отчаянное желание , пожертвовав собой, спасти от расстрела сына, дочь или внука или наоборот, мать или отца. Спасать мужа или жену не пришел никто.

С доносами дела обстояли тоже печально: никакой ценной информации, обыкновенные слухи или подбор фактов на неугодных соседей или врагов на работе. Барту начало казаться, что он погрузился в чан с дерьмом, а каждый новый доносчик выливает ему на голову новые помои. За сутки он узнал о многих горожанах весьма пикантные и интригующие, но абсолютно бесполезные, факты или слухи, которые хотели представить как факты. Выражение «человеческая подлость» приобрело для него конкретный образ, а не отвлеченное понятие. Ему начало казаться, что задумка гестаповца вряд ли сработает, но Зайберт был уверен в обратном:

- Немного терпения, лейтенант, немного терпения.

К чести гестаповца он также принимал доносчиков и помогал в допросах, но основная масса этой неблагодарной и выматывающей работы свалилась на Барта, так что приказ проверить заложников, он воспринял как избавление от строгого наказания. Перед выездом он заглянул к Шульцу, который занял допросную: сыщик был один, от него только что увели одну из горожанок. По задумчивому лицу коллеги Барт понял, что и берлинский помощник не достиг желаемого результата.

- Глухо, - сыщик поднялся из-за стола и показал на стопку исписанной бумаги, - пока ни одна из этих дамочек не подходит на роль.

- У меня вообще безумие. Не хотите проветрить голову?

- Обыск?

- Нет, проверить заложников, Шуберт прислал вестового, что кто-то хочет сообщить важную информацию.

- А сам он допросить заявителя не в силах?

- Шуберт чистоплюй и заявил, что полицейской работой заниматься не станет. Для этого, мол, есть гестапо, а он солдат.

- Так пусть отправляется на фронт, - заметил Шульц, - там всегда найдется работа для настоящего солдата.

- Там и убить могут, - с улыбкой ответил лейтенант, - а здесь расставляй караулы, да следи за порядком на станции и ж/д путях. Но я, признаться, даже рад этой передышке. Ну, так вы составите мне компанию?

- Увы, вынужден отказаться. У меня еще две претендентки. И вас бы попросил там слишком не задерживаться. Не думаю, что заложник проинформирует нас о чем-то ценном: скорее всего какая-то ерунда, которую он постарается выменять на свое спасение.

- Постараюсь, - это был один из немногих моментов в жизни лейтенанта, когда он солгал, - вернуться как можно скорее.

Он планировал затянуть инспекцию по максимуму, так как в голове была каша, и ему потребуется время, чтобы прийти в себя. Нет, выбивать двери и стрелять по бандитам гораздо проще, хотя и опаснее. Он задумался над словами Шульца, что из него может получиться хороший сыщик, но для себя твердо решил, что такая работа после войны ему явно не нужна. Километры бумаг и общение с крайне неприятными людьми — этого он уже здесь вдоволь наелся. Если и дальнейшая служба в полиции, то только в подразделениях, где надо принимать участие в захватах или поисках на местности, а все эти загадки, тонны отчетности — это не для него.

- Шмультке, - крикнул он в коридоре, - заводи машину.

- Слушаюсь, герр лейтенант, - донесся ответ, а потом хлопок двери.

Барт вышел на улицу. Возле центрального входа на земле сидело несколько женщин, так как короткая скамья тоже была занята. Караульные безучастно рассматривали пришедших, которые громко переговаривались по-польски. Лишь изредка он мог разобрать отдельные слова. Одна из женщин, толстая баба чей возраст он определить не смог, довольно резво для ее комплекции направилась в его сторону:

- Герр офицер. У меня важная информация!